История одной семьи

Когда Коленьке было 4–5 лет, Гриша впервые ушёл из семьи, нашёл себе другую женщину, познакомил нас с ней. Нам она очень понравилась, но у неё был один существенный «недостаток»: у неё был сын, ровесник Коли. Оксана, конечно же, начала Коленькой спекулировать: «Хочешь общаться с сыном, возвращайся домой», – заявляла она. Гриша по сыну очень тосковал и, в конце концов, вернулся к Оксане. Они даже зарегистрировали свой брак официально. Но погода в их доме от этого не стала лучше, они по-прежнему постоянно ссорились. И, в конце концов, их брак окончательно распался.

Со своей второй женой – Катей – Гриша познакомил нас 8 октября 2010 г., когда их дочери Амелии было 5 месяцев. Тогда они ещё не были в зарегистрированном браке, но вскоре Гриша официально развёлся с Оксаной, и, по-моему, 26 марта 2011 г. они с Катей «бракосочетались» в Грибоедовском ЗАГСе, где некогда зарегистрировал свою женитьбу и мой брат Евгений.

Катя – полная противоположность Оксане. Она очень быстро подобрала ключик к Гришиному сердцу и даже к сердцу своего свекра Льва Андреевича. С первых дней знакомства со Львом Андреевичем она сделала его своим верным союзником, но не против Гриши, как хотела в своё время Оксана, а в любви к нему, к детям, внукам и даже ко мне. И они стали лучшими друзьями, постоянно общаются за нашими спинами, но всё в нашу пользу, на наше благо. За два года их с Гришей совместной жизни Катя не только родила Грише дочку, но и костьми легла, чтобы он защитил докторскую диссертацию, что он и сделал в конце февраля 2012 г. Умница! Имею в виду Катеньку. Оксана же была откровенно против того, чтобы Гриша защитил докторскую диссертацию, ибо «зачем мне нужно, чтоб он в чём-то был выше меня?» – так объясняла она мне свою позицию, по-моему, очень неумную.

Наши друзья

Друзьями нас с Лёвой Бог не обидел. Их было немало, и многие из них прошли через всю нашу жизнь.

В Москву из Архангельска Лёва приехал со своим одноклассником и другом Аликом Алёшиным. Когда Лёва через год бросил университет и уехал в Сибирь на «великие стройки коммунизма», они постоянно переписывались, и со временем Лёва заочно даже познакомил меня с ним как со своим лучшим другом. По возвращении из армии в Москву уже моим мужем, Лёва нашёл Алика тоже уже женатым на его однокурснице Наташе. Они оба были уже в аспирантуре в университете. Через год (в 1963 г.) у них родилась дочка, тоже Наташа. Лёва и Алик продолжали дружить. Мы бывали в гостях в аспирантском общежитии на Ленинских горах, даже однажды встречали там вместе Новый (по-моему, 1964-й) год.

Когда Алёшины, окончив аспирантуру, уехали в Нижний Новгород – тогда Горький, – мы постоянно поддерживали с ними связь. Они приезжали в Москву и поодиночке и все вместе, втроём, и всегда останавливались у нас. Хорошие были времена! И хорошие у нас были отношения! Позже они перебрались сначала в Подмосковье, а потом и в Москву. Дочка их тоже окончила философский факультет Московского университета, и они очень скоро отправили её на работу за границу, сначала в Голландию, потом она перебралась в Англию, где живёт и по сей день. Она достигла «степеней известных», стала профессором. Они ежегодно её навещают, очень довольны её положением, она замужем (и не первый раз), но внуков она родителям не подарила.

У Натальи старшей (младшая, наверное, стала Натали) была идея фикс поселиться в самом центре Москвы, чтоб из её окошка была «площадь Красная видна». Алик, работая профессором философии в одном из московских вузов (Наталья по переезде в Москву работать перестала), в отличие от моего Лёвушки, научился зарабатывать деньги. Наконец они купили роскошную квартиру в Старо-Пименовском переулке. На этом наши отношения кончились. Нет, не потому, что они стали жить в самом центре Москвы, хотя они, наверное, думают, что мы им позавидовали и продолжаем завидовать. На самом деле, когда мы у них в первый раз были, и они нас принимали, как всегда, очень хорошо и радушно, Наташа вдруг позволила себе такие высказывания, которые перевернули все наши хорошие отношения с ней. Она вдруг начала вполне серьёзно рассуждать, кто из наших общих знакомых и друзей «вправе жить на этом свете и кто не имеет этого права». При этом она назвала некоторых наших друзей, которые, по её мнению, такого права не имеют. Мы пытались превратить её слова в шутку, но она настаивала на своём: вот она имеет право жить и получать от жизни всё, что захочет, а вот эти не имеют такого права. Вот такой «Господь Бог». Странно, что Алик её поддержал. Он сказал, что она имеет право на такую точку зрения.

С тех пор я с ними ни разу не виделась и видеться не желаю. Они иногда звонят нам, мы им – никогда. Вот так кончилась эта дружба.

* * *