История одной семьи

Прямо в день, вернее, вечер, нашего приезда, только-только мы успели разместиться в своей комнате, как нас позвали на большое комсомольское собрание. По какому-то поводу (не помню) я там даже выступала. Меня выбрали в комитет комсомола. Но пробыла я там совсем немножко, месяц или два, и была с позором выведена из состава комитета за мой мерзкий сварливый характер и за беспринципное поведение. Дело в том, что я очень резко выступала против ночных рейдов по общежитиям с целью найти девочек в комнате мальчиков и, наоборот, мальчиков в комнатах девочек. Я не только ни разу не согласилась участвовать в этих рейдах, но и ни разу не впустила очередной такой рейд в свою квартиру. Повторю, мы жили в двухкомнатных квартирах. В нашей комнате мальчики никогда не ночевали, да и девочки по ночам были в своих девичьих постелях. В соседней комнате, я знала, ночевали мальчики и сразу не по одному. Но я считала, что это личное дело каждой из девочек, которые допускали это.

Обнаруженные не в своих постелях мальчики и девочки прямо на следующий день вызывались на заседание комитета комсомола и получали разнос. Я и там орала, что никого не касается личная жизнь каждого отдельного человека и только что не «бог им судья». Комсомольцы-добровольцы недолго терпели мой скандальный характер и вывели меня из состава комитета. Я не очень огорчалась, потому что мне действительно было противно копаться в чужом грязном белье.

* * *

Освободившись от членства в комитете комсомола, я зажила спокойнее. Мы с Ниночкой Медведевой никогда не были подружками, но, повторяю, оказались хорошими напарницами. И в общежитии мы стали тоже «напарничать», т. е. мы объединили наши бюджеты и жили как бы одной семьёй. Ниночка очень не любила готовить, а я всегда к этому относилась спокойно, ходила сама в магазин, выбирала и покупала продукты, а потом готовила на двоих наши нехитрые завтраки, обеды и ужины. Ниночка, в свою очередь, обожала наводить чистоту и делала это тоже за двоих. Потом, правда она встретила свою настоящую подружку, Лидочку, и они стали, как сёстры. Ниночка даже переселилась в комнату к Лидочке, обменявшись с кем-то местами. Я не ревновала Ниночку и была за неё очень рада. В конце нашего пребывания в 4-м районе (так назывался посёлок, в котором мы жили) эти две девочки уехали куда-то на Дальний Восток. Но об этом впереди.

* * *

Там, в тайге, я тоже встретила свою судьбу, своего суженого – моего будущего мужа Лёву Кобякова. Мне кажется, я его заметила ещё в самом начале нашего там пребывания. Он приехал немножко раньше меня, и, по-моему, уже на том самом первом комсомольском собрании я обратила внимание на очень красивого сероглазого мальчика.

Помню, мы ещё не были с ним знакомы. Какой-то очередной не то субботник, не то воскресник. Я стою около бригадира, а мимо проходят два мальчика: этот красавчик и какой-то розовый, прыщавый альбинос. Бригадир останавливает их и даёт им какие-то указания: «Кобяков, сделай это, а ты, Соловьёв, сделай вот это…» Я тогда взмолилась про себя: пусть этот красивый мальчик будет Соловьёвым, так мне не понравилась фамилия моего будущего мужа. Но, увы… Соловьёвым оказался альбинос.

Одна из моих приятельниц, некто Лариса Люлява (она же читательница этих моих записок и о ней речь ещё впереди), заметила мне, что де не очень корректно обзывать человека альбиносом. Я отговорилась тем, что не знала этого парня и как назвала, так и назвала. Однако подумав, я вспомнила, что, хотя вроде и не была с ним лично знакома, но всё же я знала его. И эта вроде как несправедливая его характеристика была вызвана весьма отрицательным моим к нему отношением.

В нашем молодёжном таёжном посёлке была такая странная парочка: этот Володя Соловьёв и мальчик по имени Толик, фамилии не помню. Они были всегда вместе и всегда в стороне от всех. Они и жили где-то отдельно от других. По-моему, они работали нашими истопниками. Горячей воды не было, мы топили колонку дровами, но центральное отопление имелось. Вот, мне кажется, они работали истопниками при нашей ТЭЦ. Этим объясняется их некоторая обособленность от остальных. Они были замечены в мелких кражах, а однажды в каком-то более крупном хищении, за что загремели на некоторое время в КПЗ, а после этого вскоре вообще исчезли из нашего посёлка. Так что, данная мною, негативная характеристика одного из них возникла не на пустом месте.

* * *

Не помню, как мы в конце концов познакомились с Лёвой, но его присутствие я начала ощущать с самого начала нашего общения, независимо от того, видела я его в данный момент или нет.

Однажды мы работали в ночную смену, сгружали с машин кирпич. От непогоды и холода мы в перерывах укрывались в небольшой каптёрке. Каптёрка маленькая, и наши мальчишки залезали там на какие-то стеллажи, чтобы мы, девочки, поместились внизу. Вхожу в каптёрку и точно знаю, что вот на этом стеллаже лежит Лёва, или Лёвчик, как его там звали. Я его не вижу, но знаю, что он там.

* * *

Как-то, отработав всю ночь, разгрузив последнюю машину, мы наконец-то отправляемся домой.