История одной семьи

В 1960 г. умер мой отец, а в начале 1961-го мама, наконец (не без моего активного участия), получила отдельную 2-комнатную квартиру в доме, который выстроило наше строительное управление. Туда переехали мама, братья Женя и Володя и мы с Лёвой, который успел уже вернуться из армии (в июле 1960 г.). А примерно в апреле мы с Лёвой получили собственное жильё – 14-метровую комнату в коммуналке на Варшавском шоссе. Вот была радость! Мы даже не стали ждать подключения коммуникаций и переехали в квартиру, в которой не было ни воды, ни света, ни газа. Правда, вскоре всё это появилось.

* * *

Мы прожили там 10 лет. И это жильё (и сама квартира, и её обитатели, и район) – моё самое нелюбимое в Москве. Особенно неприятно там стало, когда у нас родились дети. Напротив нас располагался какой-то пластмассовый завод, а чуть подальше – свиноферма, недалеко находился и пенициллиновый завод – всё это воняло невероятно. Наши друзья шутили: «Вашу остановку ни за что не проедешь: начало вонять – приехали!»

Какое же было счастье, когда Лёва через 10 лет нашего житья на Варшавке получил квартиру! Когда он принёс смотровой талон, я даже не поехала смотреть: раскатаю губы, а потом окажется, что это ошибка. И на 8 марта 1972 г. Лёва принёс мне ордер домой. «Извини, – сказал он, – других подарков у меня нет». С тех пор мы живём в Лосинке и уезжать отсюда собираемся только в одном направлении – на вечный покой.

* * *

Я считаю, что жизнь моя вполне удалась и я прожила её достаточно счастливо: мне повезло с родителями, с братьями, с мужем, с детьми. Всю жизнь везло на друзей и подруг. Даже сейчас, в самом конце жизни, у нас с мужем появляются вдруг вдобавок к старым или на смену уходящим новые друзья. На одиночество мы пожаловаться не можем.

* * *

Такой представлялась мне история семьи, пока я не показала её распечатку некоторым близким друзьям. Их отзыв был прямо по Галичу: «А из зала мне кричат: давай подробности!» Вот вам и подробности…

Приложение Листки из альбома воспоминаний

Листок 1-й. Лужники

Итак, как я уже говорила, в 1955 г. я окончила школу и не поступила в институт. Конечно, родители предлагали мне годик посидеть дома, поправить здоровье, но я ни за что на это не соглашалась и стала активно искать работу. Это оказалось нелегко. Мы с моей школьной подружкой Светланой Петровой обошли отделы кадров очень многих заводов и фабрик, но ведь специальности у нас никакой не было, поэтому нам советовали пойти в ТУ (техническое училище) или куда-нибудь в этом роде. Мой брат Женя так и поступил: пошёл в техническое училище и получил там какую-то рабочую специальность. Правда, на заводе работал недолго: поступил-таки в институт.

Я пошла в райком и получила комсомольскую путёвку на строительство стадиона в Лужниках. Чтобы не расстраивать родителей, я соврала, что райком посылает меня на некую секретную работу. Но, когда я накануне выхода на эту «секретную работу» спросила маму, где мой старый лыжный костюм, она обо всём догадалась, всплакнула и попросила меня ни в коем случае не привыкать к матерщине.

– Дочка, – говорила она мне, – твоя мама где только ни работала, в каких коллективах ни бывала, но так и не научилась ругаться матом. Больше того, при мне самые отъявленные матерщинники прикусывали свой язык и начинали говорить по-человечески.

И правда, скоро я узнала, что на стройке матерный язык – это не ругательства, a средство общения. Меня никогда не тянуло к мату, поэтому мне нетрудно было выполнить мамин завет. Правда, когда мои соратницы по бригаде поняли, что я вообще никогда не «выражаюсь», они попробовали меня провоцировать и даже заставлять. Например, они набрасывались на меня по нескольку человек и начинали щекотать, заявляя, что не прекратят и не отпустят, пока я их как следует «не пошлю». Но я не сдавалась, и, в конце концов, меня оставили в покое.

* * *

Попала я в бригаду разнорабочих. Нас было 15 девушек в возрасте от 18 до 30 лет. Бригадиром была очень симпатичная молодая женщина, единственная замужняя в нашей бригаде. Она управляла нами спокойно и доброжелательно. Мы перетаскивали с места на место носилки с чем-то строительным, рыли ямы, пересыпали куда надо песок и т. д., то есть исполняли всякую неквалифицированную работу. Когда наступила зима, нашей основной обязанностью стала очистка перекрытий от снега и льда. Жили мы в бригаде дружно, ссор не было. По молодости наша «чёрная» работа не казалась нам изнурительной. А однажды девчонки всё-таки подловили меня с матерным словом.