История одной семьи

Проработала я в «п/я 1000» всего год. Однажды на доске объявлений увидела следующее: «Издательству „Физматгиз“ требуются машинистки-надомницы». Я поговорила с Лёвой, с мамой, и мы решили, что, конечно же, очень удобно работать дома, машинка у меня к тому времени уже была. И я перешла в «Физматгиз». Издательство располагалось на Ленинском проспекте. Теперь я ездила на работу (раз в неделю) на 47-м трамвае. Дорога занимала около получаса.

* * *

Я была уже на 2-м курсе. А когда я только поступила в институт, там, в библиотеке, я встретила свою одноклассницу Олю Виленскую (мы в детстве с ней даже одно время очень дружили), она уже заканчивала институт и писала диплом. В «Физматгизе», стоя в кассу за зарплатой, я впереди себя опять увидела Олю. Она работала в этом издательстве корректором. Вот так наши судьбы всё время пересекались. Мы с ней после первой встречи в издательстве общались уже регулярно, позже я познакомила её со своим сыном Митькой. Она, хоть и была замужем, сказала, что из-за нездоровья детей иметь не может. И правда, прожила она не долго. Когда в 1966 г., вернувшись из Евпатории, я появилась у нас в издательстве, первое, что я увидела, был некролог: скончалась Оля. По каким-то причинам, очень неуважительным, я не смогла пойти на её похороны, и до сих пор это сидит занозой в моём сердце.

Была у нас с Олей Виленской ещё одна, уже посмертная встреча. Когда я училась уже на 4-м или 5-м курсе, практику по языку у нас преподавала некая странная особа, иногда она задавала нам контрольные работы на дом. Странность её заключалась в том, что она как-то очень внимательно в меня всматривалась, словно хотела что-то вспомнить. Вскоре (или не очень вскоре) всё объяснилось следующим образом.

Это было в конце декабря. Дома у меня тогда был кошмар: одновременно болели Лёва и Митька, и оба – очень тяжело. Больничный по уходу за ребёнком тогда давали всего на 3 дня, а дальше нужно было сидеть за свой счёт. Поскольку никакого «своего счёта», как, впрочем, и сейчас, у меня не было, да к тому же работала-то я дома, я, естественно, никаких заявлений на работе об отпуске за «свой счёт» не писала и рвалась на части: работа, дом, мои больные, институт. В этой запарке я, хотя и сделала контрольную работу, но забыла её дома. А она была зачётной. И в отчаянии я взмолилась нашей преподавательнице: «Можно, я привезу вам работу завтра?» «Но завтра меня не будет в институте, – ответила она. – А у вас будет незачёт». «Господи, – продолжала я к ней приставать, – разрешите привезти вам работу домой!» – «Я живу очень далеко» – «Ничего, скажите адрес, и я приеду», – умоляла я. Она начала диктовать мне свой адрес, и оказалось, что она живёт на Речном вокзале, да ещё и в одном доме с моим братом Женькой: он как раз незадолго перед этим переехал в кооперативную квартиру.

«Как же вы поедете, – спросила меня преподавательница, – ведь с Таганки это очень далеко?» – «Почему с Таганки?» – удивилась я. «Разве вы не на Таганке живёте»? Тут уж я удивилась: «Я жила на Таганке, но ещё до поступления в институт». «А Олю Виленскую вы знали?» – огорошила она меня. Оказалось, эта преподавательница (имени её я не помню) была подругой Олиной матери, и она уверяла меня, что видела меня ещё девочкой в гостях у Оли. Я совершенно её не помнила. Вот так мы с Олей ещё раз «встретились». Через эту преподавательницу я передала Олиной маме привет и запоздалые соболезнования.

Но это будет только в году 1965–66. А пока мы всё ещё в 1961-м.

* * *

Обосновались мы с мужем в своей собственной комнате на Варшавском шоссе. Интересно, что, когда мы въезжали в этот дом, он был под номером 99, а через несколько лет стал № 55. Сносились маленькие деревянные домики, строились современные, и их стало значительно меньше.

* * *

В 1962 г. Лёва каким-то образом разыскал и привёл к нам в дом Володюшку Муравьёва, и начались наши с ним многолетние отношения, дружба. Я сначала его побаивалась, уж очень неприступным и заносчивым он казался. Я думаю, что это было от его большой застенчивости: чтобы скрыть её, он напускал на себя заносчивость. Очень скоро отношения у нас стали почти родственными. Он был тогда женат на Гале Людмирской. Она была настоящей красавицей и очень-очень умной молодой женщиной. С нею у нас сложились самые тёплые, дружеские отношения. Вскоре Володя привёл к нам в дом и Наталью Леонидовну Трауберг, которая в то время для нас была просто Наташей. Мы с ней тоже подружились и одно время были довольно близки. Она ко мне частенько заглядывала днём, зная, что я работаю дома. Телефона у нас довольно долго не было. О чём мы с нею часами болтали, не помню, но нам было очень хорошо вместе. Смешно было смотреть, как она приходила ко мне из очередного издательства, получив гонорар, который она несла в авоське, вместе с какими-нибудь фруктами или конфетами, а в другой руке – тортик. Кошелька у неё в руках я не помню.

Учились мы с Лёвой по очереди: я – в понедельник, среду и пятницу, он – во вторник, четверг и субботу. Позже, когда родился Митька, нас это здорово выручало.