История одной семьи

Когда мы с Гришенькой вернулись домой, на следующий же день нас навестила наша главная врач из поликлиники и сказала мне, что поскольку после первого больничного «по уходу» прошёл уже большой срок (недели три), то она выписывает мне еще один больничный, конечно же, тоже на три дня. Мы Гришу подержали дома не меньше 2–3 недель, прежде чем отправить его опять в ясельки. Этому способствовала моя надомная работа. Слава Богу, до весны наши детки ничем серьёзным больше не болели.

А весной мы с Леной поехали опять снимать дачу. Вернее, даже очень ранней весной – в середине марта. На этот раз, не знаю уж почему, наш выбор пал на Тарасовку по Ярославской дороге. Там мы нашли 2–3 комнатки с общей с хозяевами кухней и в конце мая перевезли туда наших чад. На этот раз нам не очень повезло с хозяевами: они были на грани развода, и каждый из них через день предупреждал нас, что деньги за дачу мы должны отдавать именно ему.

Не помню, чем это всё кончилось, но лето у нас опять получилось очень славное. На какое-то время и Наталья подсунула нам свою маленькую Иришку. Детки наши очень дружили между собой и никогда не ссорились. На этой даче мы отмечали защиту докторской диссертации Борисом Аркадьевичем Лапиным. Почему-то он на сей раз приехал к нам почти с пустыми руками и спросил меня, есть ли поблизости магазин. Магазин был совсем недалеко, мы туда пошли, Борис Аркадьевич купил там коньяку, что-то из гастрономии и, что особенно запомнилось – пирожные с каким-то необыкновенным зелёным кремом. Праздник получился на славу.

* * *

Это лето мне особенно памятно ещё и потому, что там я вдруг изобрела свой первый кулинарный рецепт. Естественно, что больше всего с детишками оставалась я и хозяйством занималась также я, – остальные ежедневно уезжали на работу и каждый вечер привозили мне различные продукты. Однажды, уже к концу лета, они привезли мне килограмма два перца, нашего, не болгарского. Я долго думала, что мне с ним делать, и придумала. В нашем магазине я купила творог. Морковь и лук у меня были. Я измельчила лук и морковь, смешала это с творогом, по-моему, добавила чуть рису и начинила этой смесью очищенный перец. Сложила его, поставив стоймя, в чугунок, залила водой с добавленной туда сметаной. И потушила. Очень боялась реакции моих «кушателей». Ребяток я кормила чем-то иным. Первыми приехали Лена и Наталья, и, когда я, стесняясь, предложила им это блюдо, я вдруг увидела, что они, даже не разогревая, начали таскать и пожирать перец прямо из чугунка. С тех пор я каждое лето и не один раз готовлю это блюдо, иногда, вместо риса, кладу перловку, а вместо творога – брынзу, и блюдо всё время имеет успех.

Недалеко от нашей дачи располагался храм, в котором тогда служил о. Александр Мень. Наталья Леонидовна Трауберг познакомила нас и уговорила окрестить детишек. Мы согласились, и отец Александр крестил их. Крёстной Мити стала Таня Муравьёва, уже беременная, Гриши – наша Наталья, а для Пети Лена пригласила свою подругу и однокурсницу Галю Иванову, впоследствии и по сию пору Плужникову. Кстати, только Наталья и Галка помнят про своих крестников, Таня ни разу об этом не вспомнила.

Отец Александр, очень милый, мягкий и красивый человек, побеседовал с нами, опять же с подачи Наташи Трауберг, и посетовал на то, что вот мы, нехристи, крестили своих деток, а сами-то? Через неделю крестились и мы с Лёвой. Моей крёстной стала Наташа Трауберг, а Лёвиной – полукитаянка, но крещёная, Кира, кажется, Чен. Она была женой одного из Лениных сослуживцев – Миши Турчинского и они оба были нашими друзьями.

* * *

Всё же мы с Лёвой так и не стали «воцерковлёнными», или истинно верующими. Одно время мы старались «веровать» в Бога, даже соблюдали посты (к слову сказать, в советское время это было очень недешёвое мероприятие, мясо и колбаса были гораздо дешевле овощей и фруктов с рынка, а в магазинах, кроме гнилой картошки, почти ничего не было). Иногда, только на Пасху, ходили с друзьями в Обыденскую церковь. Сейчас наши «главы государства» спокойно ходят в церковь, делают вид, что молятся, хотя только вчера всячески преследовали церковь и верующих. Стоило ТОГДА прийти в церковь чуть позже, тебя встречали дружинники, которые отгораживали тебя от церкви и не пускали. Иногда нам удавалось проникнуть в храм, и мы стояли всю службу до возгласов «Христос воскресе!» и кричали в ответ: «Воистину воскресе!» Порой приходилось дожидаться этого на улице, перед бдительными животами дружинников. Потом мы шли, конечно же, на Трубную улицу к Муравьёвым-младшим, где спали наши детки с «дежурной» мамочкой. Лёдик был удивительный кулинар и накрывал такой стол – пальчики оближешь. Со временем и это мероприятие перестало быть для нас с Лёвой актуальным. Хотя Лена была очень верующим человеком, а уж о Наталье Леонидовне Трауберг вообще лучше помолчать. В конце жизни она даже стала монахиней, из тех, что живут в миру. У неё были большие обязательства перед детьми и внуками, которых она, собственно, и кормила.