История Оливера

– А кто приглашен, кроме нас? – уточнил я.

– Отцы-пилигримы! Какая, к чертям, разница?

– Кого ты там наприглашал еще, Фил? – настаивал я, не на шутку опасаясь толпы шумных итальянцев из Крэнстона.

– Пока что никого. Ну, разве что я сам приду, – хихикнул он.

– А… – протянул я. И вспомнил, что Филипп терпеть не мог шумные семейные праздники. («Ненавижу этих вечно вопящих бамбино», – говорил он. Я делал вид, что верю его оправданиям).

– Отлично. Следовательно, ты мог бы приехать к нам сюда, – я взглянул на Марси. Она одобрительно улыбалась, одновременно усиленно показывая жестами: «Кто, черт побери, готовить-то будет?»

– Марси хочет с тобой встретиться, – продолжал настаивать я.

– Эмм… Я, пожалуй, не смогу, – заупрямился Филипп.

– Давай, – настаивал я по-прежнему.

– О’кей. Когда? – сдался Кавильери.

– Рано утром. Просто дай знать, когда прибывает твой поезд.

– Привезти с собой что-нибудь? Хочу напомнить, что у меня лучшие тыквенные пироги на всем Род-Айленде.

– Не откажемся. Было бы здорово, – облизнулся я.

Марси отчаянно сигнализировала: «А остальное?»

– Гм… Фил, еще одна вещь. Ты умеешь готовить индейку?

– Как самый настоящий индеец! – завопил он. – А еще я могу достать тушку индейки у своего друга Анджело. Ты уверен, что она не обидится?

– Кто, Фил?

– Твоя прекрасная невеста. Некоторые леди очень обижаются, когда на их кухне хозяйничает чужой мужик.

– Марси женщина современная, – успокоил его я.

Тем временем современная женщина уже подпрыгивала от восторга.

– Отлично. Значит, она и вправду замечательная. Ее зовут Марси, да? Как думаешь, Оливер, я ей понравлюсь? – донимал меня вопросами Филипп.

– Ответ положительный, – подмигнул я в телефонную трубку.

– Тогда я приезжаю на поезде в пол-одиннадцатого. О’кей?

– О’кей.

Я уже собирался положить трубку, когда снова услышал его голос.

– Ты тут еще, Оливер?

– Да, Фил?

– А знаешь, День благодарения – самое подходящее время для свадьбы.

– Спокойной ночи, Фил.

Сеанс связи, наконец, завершился. Я обернулся к Марси:

– Ты рада, что он приедет?

– Если ты уверен, что я ему понравлюсь, – смутилась та.

– Слушай, что ты так волнуешься? – отмахнулся я.

– Будет куда лучше, если мне не придется готовить.

Мы рассмеялись.

– Минутку, Оливер, – сказала она, – разве тебя не ждут дома, в Ипсвиче?

Верно. День благодарения – одна из святых дат Барреттов. Но ничего не попишешь: у меня непредвиденные обстоятельства.

– Я позвоню и скажу, что задержался из-за дела попечительского совета. Рассмотрение как раз начинается в понедельник, – придумал я.

Марси пришлось тоже внести изменения в свой график.

– Мне надо быть в Чикаго, но я прилечу сюда на ужин, а потом вернусь последним самолетом. День благодарения – очень важная дата: в пятницу начинаются распродажи.

– Отлично. Семейный праздник много значит для Фила.

– Я рада, – улыбнулась Марси.

– О’кей, теперь, когда мы все организовали, – сказал я, – могу ли я рассказать, что чувствую?

– Да. Что такое? – Марси приняла обличье заботливой медсестры.

– Мне грустно. Гарвард проиграл Йелю. И день был совсем неудачный. Нет ли у тебя каких-нибудь идей, как можно было бы утешить меня?

– Тебя срочно нужно полечить, – нахмурилась Марси, – не хочешь прилечь на эту кровать?

– Хочу, – ответил я. И лег. Она присела на краешек.

– А теперь можешь делать все, что хочешь, – предложила она.

Я послушался.

После чего мы заснули, совершенно счастливые.

Всю неделю Фил Кавильери, не покладая рук, готовил праздничное угощение. Наверняка постоянные звонки мне влетели ему в кругленькую сумму.

– Как думаешь, Марси понравится начинка с грецкими орехами?

– Марси еще на работе, Фил, – ответил я.

– В восемь вечера? – изумился Кавильери.

– Да, по средам она работает допоздна, – придумал я объяснение.

– Какой у нее там номер? – похоже, чтобы выяснить отношение Марси к орехам, он был готов звонить прямо сейчас на работу.

– Она занята, Фил. Но, да, вспомнил! Она обожает грецкие орехи, – нашелся я.

– Великолепно!

И он исчезал. Ненадолго.

В последующие дни имели место телефонные конференции по грибам, тыкве («Может, лучше кабачки?»), виду клюквы («Желе или целые ягоды?») и прочим овощам и ягодам.

– Они будут прямо с фермы, – заверил Фил. Я сразу подумал, что ему придется везти их аж с Род-Айленда – не то, что ваша нью-йоркская мороженая синтетика!

Естественно, все важнейшие решения за Марси принял я. У нее как раз была неделя в Цинциннати, Кливленде и Чикаго. Хотя мы общались довольно часто – не меньше часа каждый вечер, меню в список важнейших тем для обсуждения явно не входило.

– Как идет дело попечительского совета, друг мой? – интересовалась Марси.

– Я готов. Барри проделал огромную работу. Мне осталось только выступить. Сейчас как раз перечитываю список запрещенных материалов. Представляешь, эти скоты не разрешают ученикам читать Воннегута. И даже «Над пропастью во ржи».

– О, это очень грустная книга, – вздохнула Марси, – бедный одинокий Холден Коулфилд.

– А меня ты не пожалеешь? Я тоже очень одинок.

– Ох, Оливер, я не просто жалею. Я обливаюсь слезами.