История Оливера

Чем? На какие еще препятствия я сейчас наткнусь? Этот тип был слишком красив. Из тех, кому хочется дать в рожу чисто из принципа.

– В любом случае, мне нужно ее увидеть, – настаивал я.

Он был по крайней мере на два дюйма выше. А его костюм был сшит настолько хорошо, что трудно было понять, где кончается он и начинается хозяин.

– М-м… Мисс Биннендейл ожидает вас?

За это «м-м» кое-кто, похоже, сейчас хорошенько схлопочет в челюсть.

Но прежде чем я смог перейти к нанесению увечий, изнутри донесся женский голос:

– Что там, Джереми?

– Ничего, Марси. Так, недоразумение.

Он опять повернулся ко мне.

– Джереми, я не недоразумение или плод фатальной ошибки, – сообщил я, – родители планировали мое рождение.

То ли это откровение, то ли явные нотки гнева в моем голосе заставили Джереми дать мне пройти. Пока я шел по небольшому коридорчику, пытался представить, как отреагирует Марси. И чем она вообще занята.

Основным цветом в гостиной было серое сукно – она была битком набита представителями того самого «руководящего звена». Присутствующие нервно курили и жевали крошечные сэндвичи.

У стола стояла Марси Биннендейл. Голодная и без сигареты в руках (слава богу, не раздетая – именно этого я опасался). Я застал ее прямо в процессе… бизнес-процессе.

– Вы знаете этого джентльмена? – спросил Джереми.

– Естественно, – ответила Марси, улыбаясь. Но не кидаясь в мои объятия, как я мечтал всю дорогу.

– Привет, – произнес я. – Извини, если помешал.

Марси оглянулась и сказала всем находящимся в комнате:

– Прошу прощения, я на минуту отлучусь.

Мы вышли в коридор. Я взял ее за руку, но от объятий она уклонилась.

– Эй, что ты здесь делаешь?

– По-моему, тебе здесь нужен кто-нибудь из друзей. Я останусь, пока ты не справишься со всем.

– А что с процессом? – ужаснулась Марси.

– К черту! Ты важнее. – И я обнял ее за талию.

– Ты спятил? – прошептала она. В этом шепоте можно было услышать что угодно, кроме негодования.

– Однозначно. Спятил от количества часов, проведенных в одиночку в двуспальной кровати. Спятил от тоски по тебе. От фанерных тостов и недожаренных яиц. Спятил…

– Слушай, дорогой, – перебила она и показала на комнату, откуда мы вышли, – у меня, вообще-то, совещание.

А какое мне дело, что нас может услышать кто-то из обшитых серым сукном? Я продолжил свою тираду:

– …и я решил, что даже в своей президентской запарке ты, может, тоже решишь чуточку спятить, и…

– Зануда, – сурово прошептала она. – Я на совещании.

– Я вижу, что ты занята, Марси. Но послушай, когда ты закончишь, я буду ждать тебя у себя в номере.

– Оно может длиться до Второго пришествия.

– Значит, я буду ждать вечность.

Похоже, Марси почувствовала это.

– О’кей, друг мой.

Она поцеловала меня в щеку. И вернулась к своим делам.

«О, моя любовь, моя Афродита, моя прекрасная рапсодия…»

Жан-Пьер Амон, офицер Иностранного легиона, домогался любви неземной аравийской принцессы, которая исступленно возражала: «Нет, нет, нет, берегитесь моего папа́».

Было уже за полночь, и этот древний фильм был единственным, чем могло порадовать телевидение города Денвер.

Помимо дурацкой мелодрамы, компанию мне составлял уменьшавшийся с каждым мгновением запас поп-корна. Я дошел уже до такого состояния, что беседовал с телевизором:

– Ну, Жан-Пьер, давай, сорви уже с нее одежду! – но легионер не обращал на меня никакого внимания и продолжал нести чушь, заламывая руки.

Потом в дверь постучали.

Слава богу!

– Привет, малыш, – сказала Марси.

Она была совершенно измотана, волосы рассыпались по плечам – как я люблю.

– Как дела? – спросил я.

– Я отправила всех по домам.

– Вы там все решили?

– Ох, нет. Там все еще безнадежный завал. Можно, я войду?

Я настолько плохо соображал, что даже не сразу понял – прислонился к дверному проему, загораживая вход.

Она вошла. Сняла туфли. Рухнула на кровать. И устало посмотрела на меня:

– Большой романтичный зануда бросил свое дело первостепенной важности?

Я улыбнулся.

– У меня есть приоритеты. Я решил, что тебе может понадобиться моя помощь тут, в Денвере.

– Это так мило, – сказала она, – немного сумасбродно, но ужасно мило.

Я пришел к ней и заключил ее в объятия.

Примерно через пятнадцать секунд мы уснули мертвецким сном.

Мне снилось, что Марси проскользнула ко мне в палатку и шепчет: «Оливер, давай проведем день вместе. Только я и ты. И нам будет нереально хорошо!»

Проснувшись, я обнаружил, что сон начинает сбываться.

Марси была одета по-зимнему. А в руках держала лыжный костюм моего размера.

– Вставай, – сказала она, – мы идем в горы.

– А как насчет твоих встреч?

– Сегодня я встречаюсь только с тобой. С остальными договорюсь после ужина.

– Господи, Марси, что тебя стукнуло?

– Приоритеты, – улыбнулась она.

Только что Марси снесла кому-то голову.

Этим кем-то был снеговик, а орудием обезглавливания – снежок.

– Во что будем играть дальше? – поинтересовался я.

– Расскажу после обеда, – подмигнула Марси.