История Оливера

Я не имел ни малейшего понятия, в каком месте национального парка «Роки-Маунтин» мы сейчас находились. Но до самого горизонта простиралась совершенно безлюдная территория. А самым громким звуком был хруст снега под ногами. Нетронутая белизна повсюду. Как будто природа приготовила нам свадебный торт.

Может быть, Марси и не умела зажечь газовую плиту, но с примусом она обращалась мастерски. Мы подкрепились супом и сэндвичами прямо тут же, в горах. К черту роскошные рестораны! И обязательства. И телефоны. И города с населением больше двух человек.

– Так где мы находимся? – спросил я. (Компас тоже был у Марси.)

– К востоку от нигде, – подмигнула она.

– Мне нравятся здешние красоты, – улыбнулся я.

– Знаешь, если бы ты не ворвался в мой номер, нагрянув, как гром среди ясного неба, я бы все еще торчала в той прокуренной комнате в отеле, – с благодарностью произнесла Марси.

Она приготовила кофе на примусе, который эксперты, конечно, могли бы назвать неудачным и даже опасным для здоровья. Как бы там ни было, меня он согрел.

– Марси, – сказал я, шутя лишь наполовину, – в тебе пропадает кулинар.

– Готовлю только на лоне дикой природы, – засмеялась Марси.

– Значит, это твоя стихия, – улыбнулся я.

Марси посмотрела на меня, а потом огляделась по сторонам. Она вся светилась счастьем:

– Как жаль, что рано или поздно нам придется уйти…

– Мы можем остаться, – я был серьезен. – Марси, мы можем остаться здесь, пока ледники не начнут таять или пока нам не захочется поваляться на пляже. Или спуститься на каноэ по Амазонке. Давай, я серьезно!

Марси задумалась. Размышляет, как отнестись к моему… Предложению? Или идее?

– Ты меня проверяешь? Или серьезно? – наконец спросила она.

– И то, и другое. Я буду счастлив выйти из этой мышиной беготни, а ты? Немногие люди могут себе это позволить…

– Кончай, Барретт, – запротестовала она, – ты самый амбициозный из всех, кого я когда-либо знала. Кроме меня. Спорим, ты иногда видишь себя в кресле президента?

Я улыбнулся. Но кандидат в президенты не имеет права врать:

– О’кей. И такое бывало. Но в последнее время я думаю, что гораздо с большим удовольствием учил бы своих детей кататься на коньках.

– В самом деле? – Марси была искренне удивлена.

– Только если они пожелают учиться, – добавил я. – Ты могла бы жить счастливо, если бы не нужно было ничего никому доказывать?

Она на секунду задумалась.

– Что-то новенькое, – ответила она. – Пока не появился ты, я чувствовала себя лучше, только если побеждала и внимание всех было приковано ко мне.

– Скажи, а что может сделать тебя счастливой теперь?

– Парень.

– Какого типа?

– Который не станет во всем слушаться меня. Который поймет, что на самом деле… мне не всегда хочется быть главной.

Я молча слушал ее. И горы тоже молчали.

– Мне нужен ты, – наконец произнесла Марси.

– Я рад, – ответил я.

– Чем займемся теперь, Оливер? – спросила она.

Нам было хорошо и спокойно. В разговоре то и дело возникали паузы.

– Сказать, что нужно делать? – спросил я.

– Да! – ответила Марси.

Я глубоко вдохнул и произнес:

– Продай магазины.

Марси чуть не выпустила из рук чашку с кофе:

– Что?!

– Послушай, Марси, я уже так изучил образ жизни президента торговой сети, что могу написать об этом диссертацию. Ты должен быть все время в движении, быть готовым к переменам – ни секунды покоя.

– Чертовски верно, – ответила она.

– Может, все это и необходимо для бизнеса, но для взаимоотношений нужно нечто совершенно противоположное: много свободного времени и минимум рабочих поездок.

Марси не отвечала. Так что я продолжил свою проповедь:

– Следовательно, – радостно закончил я, – тебе нужно продать «Биннендейл». У тебя будет роскошный офис консультанта в том городе, где тебе понравится. А я открою свою юридическую практику. Может быть, у нас получится прижиться там. И обзавестись парой ребятишек.

– Ну ты и мечтатель, – рассмеялась Марси.

– А ты просто дура, – ответил я, – потому что все еще по уши влюблена в свою собственную власть.

Мой тон не был осуждающим. Хотя это было чистой, черт ее побери, правдой.

– Ах, ты! – сказала Марси. – Ты проверял меня.

– Проверял. И ты провалилась, – улыбнулся я.

– Ты нахальный эгоист, – игриво заключила она.

Я кивнул:

– Я всего лишь человек.

Марси посмотрела на меня.

– Но ты ведь меня не бросишь?..

– Любой снег когда-нибудь тает, – ответил я.

А потом мы встали и, взявшись за руки, вернулись в машину.

И поехали в Денвер. Где снега не было вовсе.

31

В Нью-Йорк мы вернулись в среду вечером. К тому времени Марси смогла навести порядок в денверском представительстве, и нам даже удалось еще раз сыграть в снежки. Но ее суперэго восторжествовало. Снова надо было работать. И я даже успел (по телефону) помочь Барри Поллаку на его финишной прямой.

Очередь к такси казалась бесконечной, и мы здорово замерзли. Наконец перед нами возникло нечто, напоминающее помятую консервную банку желтого цвета. Другими словами – типичное нью-йоркское такси.

– В Квинс не еду, – буркнул водитель вместо приветствия.

– Я тоже, – ответил я, дергая искалеченную дверцу, – так что едем на 64-ю, Ист, дом двадцать три.