История Оливера

Проснувшись, я увидел, что Марси стоит у постели в лыжном костюме с другим лыжным костюмом в руках.

— Вставай. Мы едем в горы.

— А как же совещание?

— Сегодня я буду совещаться с тобой. А остальных соберу после обеда.

— Марси, что это тебе взбрело в голову?

— Приоритеты, — улыбнулась она.

Марси обезглавила человека.

Жертвой был снеговик, а причиной его гибели — снежок, который начисто снес ему голову.

— Во что будем играть дальше?

— Узнаешь после ланча.

В какой именно части огромного заповедника Скалистых гор мы устроили привал, я так и не понял. Но вплоть до самого горизонта не было видно ни души. Самым громким звуком было поскрипыванье снега под нашими ногами. Девственная белизна везде и всюду. Ни дать ни взять свадебный торт природы.

Возможно, Марси не умела зажигать плиту, но со спиртовкой «Стерно» она управлялась просто фантастически.

На обед в Скалистых горах у нас был суп с бутербродами. К чертям все модные рестораны. И все обязательства. И все телефоны. И все городское население, числом превышающее двух.

— Где мы находимся? — спросил я. (Марси взяла с собой компас.)

— Немного восточнее местности под названием «Нигде».

— Эта местность мне нравится.

— И если б ты не появился, я бы и сейчас торчала в Денвере в насквозь прокуренной комнате.

Она сварила кофе, тоже на спиртовке. Знатоки, пожалуй, сочли бы его не только скверным, но просто неудобоваримым, но меня этот кофе согрел.

— Марси, ты же отличный кулинар, — полушутливо заметил я.

— Да, но только в пустыне…

— Значит, это и есть твое место в жизни.

Она посмотрела на меня. Потом обвела взглядом все кругом и просияла от счастья.

— Не хочется отсюда уходить, — сказала она.

— А нам вовсе и не надо, — совершенно серьезно возразил я. — Мы можем остаться здесь до тех пор, пока не растают ледники или пока нам не захочется поваляться на пляже. Или спуститься на каноэ вниз по Амазонке. Я не шучу.

Марси помедлила. Раздумывая, как реагировать на мое… что это было? Предположение? Предложение?

— Ты что — хочешь подвергнуть меня испытанию или ты это серьезно?

— И то и другое. Я только и жду, чтобы ты наконец бросила все это занудство. Мало кто имеет такие возможности, как мы…

— Да брось ты, Барретт, — возразила она. — Такого честолюбца, как ты, я еще в жизни не встречала. Держу пари, что ты даже мечтаешь стать президентом.

Я улыбнулся. Но кандидату в президенты нельзя врать.

— Да. Мечтал. Но с некоторых пор мне кажется, что я предпочел бы учить своих детей кататься на коньках.

— В самом деле?

Марси искренне удивилась.

— Конечно, если они захотят, — добавил я. — Неужели ты неспособна извлечь удовольствие из чего-нибудь, не имеющего отношения к конкуренции?

Она на секунду задумалась.

— Это и вправду было бы что-то новое. Пока я не встретила тебя, я только и делала, что упивалась собственными достижениями…

— Скажи, чего тебе не хватает для полного счастья сейчас?

— Человека.

— Какого?

— Такого, который не будет принимать все мои слова за чистую монету. Который поймет, что на самом деле я хочу… не всегда быть боссом.

Никак не комментируя, я ждал, что будет дальше.

— Тебя, — сказала она наконец.

— Рад слышать.

— Что мы теперь будем делать, Оливер?

На высоте, где мы находились, стояла тишина. И наши фразы перемежались задумчивыми паузами.

— Хочешь знать, что тебе надо сделать? — спросил я.

— Хочу.

Я сделал глубокий вдох и выпалил:

— Продать все магазины.

Она чуть не выронила стаканчик с кофе.

— Что-о-о?

— Послушай, Марси, я могу написать диссертацию об образе жизни президента сети магазинов. Это постоянное движение, постоянные перемены, пожарные машины, всегда стоящие наготове.

— Слишком похоже на правду.

— Все это, может быть, и хорошо для бизнеса, но людские взаимоотношения — нечто прямо противоположное. Для них требуется очень много времени и очень мало движений.

Марси молчала, а я продолжал свою лекцию.

— Посему, — беспечно сказал я, — продай все свои магазины. Ты сможешь стать крупным консультантом в любом городе. Я могу заниматься адвокатской практикой где угодно. И тогда нам обоим, возможно, удастся пустить корни и даже кого-нибудь вырастить.

— Ты грезишь наяву, — засмеялась Марси.

— А ты спишь и видишь сплошное дерьмо, — отвечал я. — Ты все еще слишком влюблена в свое могущество.

Хотя это и было чистой правдой.

— Ну вот, ты устроил мне экзамен.

— Да, и ты провалилась.

— Ты нахал и эгоист, — шутливо сказала она.

Я утвердительно кивнул.

— Кроме того, я живой человек.

Марси посмотрела на меня.

— Но ты останешься со мной, пока…?

— Пока не растает снег.

После чего мы встали и рука об руку пошли обратно к машине.

И поехали в Денвер. Где не было никакого снега.

31

В Нью-Йорк мы вернулись в среду вечером. Утром Марси привела в порядок свой денверский универмаг, и мы даже хотели съездить еще раз поиграть в снежки. Однако пора было снова браться за работу. Я еще успею помочь Барри Поллаку на финишной прямой (мы с ним поддерживали связь по телефону).

В Нью-Йорке нам пришлось очень долго ждать такси. Когда подошла наша очередь, пред нами возникла помятая желтая жестянка. Иными словами, нью-йоркский таксомотор.