История панамской "революции"

22 ноября Конча направил свою последнюю ноту в госдепартамент. Это был прекрасный, умный и блестяще обоснованный ответ на ноту Хэя от 18 ноября. Он напомнил Хэю, что замечания, содержащиеся в его ноте, носили неофициальный характер и потому нет основания объяснять и защищать их. Он категорически отверг «уступку» госдепартамента включить колумбийский вариант статьи 23 договора ценой отказа Колумбии от дальнейшего обсуждения. Касаясь отказа США признать право Колумбии на предварительную договоренность с компаниями о передаче их прав США, Конча блестяще доказал, что это ее естественное право и что «договор между Колумбией и Соединенными Штатами не может оказать юридического воздействия на изменение или уничтожение связей, существующих между Республикой Колумбией и этими компаниями, связей, вытекающих из точных договоров, которые не могут быть нарушены… только потому, что одна из сторон заключает пакт, касающийся того же вопроса с третьей стороной, которой в данном случае являются Соединенные Штаты»[102].

Госдепартамент, считая деятельность Кончи законченной, даже не подтвердил получения его ноты. Вместо этого в тот же день, 22 ноября, Хэй послал телеграмму Харту в Боготу, в которой предложил поздравить колумбийское правительство с окончанием гражданской войны и заявить, что США сделали все возможные уступки в договоре и теперь Колумбия должна сказать, хочет ли она постройки канала или нет, и что Никарагуа предлагает вполне удовлетворительный договор.

После встречи с министром иностранных дел Колумбии Харт сообщил Хэю 25 ноября о согласии Колумбии на сооружение канала и о посылке Эррану следующих инструкций:

«Первое. Если посланник откажется подписать договор, секретарь миссии принимает на себя руководство последней и подпишет договор.

Второе. Миссия попросит в письменной форме Ваш ультиматум с заявлением об отказе делать дальнейшие уступки Колумбии.

Третье. Миссия попросит увеличить сумму, которая должна быть уплачена Колумбии.

Примечание. Это делается для того, чтобы отразить точку зрения конгресса, которую, надо полагать, он будет высказывать, и чтобы показать, что было сделано все необходимое.

Четвертое. Договор должен быть обязательно представлен на рассмотрение конгрессу.

Примечание. Это делается благодаря тревожным статьям, опубликованным в газетах, присланных колумбийским посланником»[103].

Эти инструкции колумбийского министра иностранных дел свидетельствуют о том, что Пауль, по существу, встал на путь измены: передавал указания помощнику посланника, минуя последнего и доведя прежде содержание этих указаний до сведения американского посланника.

Получив телеграмму, адресованную Эррану, возмущенный Конча передал ему все дела и 28 ноября 1902 г. покинул Вашингтон.

Так полным провалом закончились переговоры между Хэем и Кончей. Основная причина срыва переговоров состоит в том, что колумбийский дипломат, несмотря на ряд серьезных ошибок, показал себя подлинным патриотом своей родины и отказался подписать грабительский, неравноправный договор. Поэтому США делали все для того, чтобы добиться отставки неугодного им человека. Как указывает американский историк Деннис, в связи с отказом подписать договор «Посланник Конча был быстро отозван своим правительством, объявлен сумасшедшим и взят на борт парохода в Нью-Йорке в смирительной рубашке»[104].

Почти все американские историки очень недоброжелательно относятся к деятельности Кончи и единодушно дают ему отрицательную характеристику, стараясь всячески очернить его деятельность. Так, Джонсон, касаясь отказа Кончи подписать договор, пишет: «Есть две причины. Первая состоит в том, что в то время германское влияние в колумбийской столице было очень сильным и германский капитал был лично связан с Кончей… Колумбийские займы были сделаны главным образом у Германии, поэтому торговые немецкие интересы были громадными… Немецкая (колониальная) буржуазия стремилась к экспансии… она наметила план срыва приобретения Панамского канала американцами и покупку этого канала германским правительством под маркой германской торговой компании. Поэтому нет ничего удивительного в том, что Конча, сорвав договор, им же самим начатый, неожиданно ушел в отставку с поста колумбийского посланника в США и уехал в Европу»[105].

Все обвинения Джонсона являются клеветническими. Во-первых, нет никаких данных, подтверждающих, что Германия стремилась в этот период захватить канал и оказывала соответствующее давление на Колумбию. Во-вторых, обвинение Кончи в связи с немцами целиком выдумано и имеет целью подорвать его авторитет и поставить под сомнение всю деятельность колумбийского патриота. В-третьих, «неожиданный» уход Кончи в отставку является неожиданным лишь для Джонсона. Отставка Кончи вполне закономерна и была единственным выходом для него. Наконец, в-четвертых, утверждение о том, что из США Конча уехал в Германию, — ложно. Больной и морально разбитый, Конча в сопровождении своего брата вернулся в Колумбию.