История панамской "революции"

4 ноября лишь во исполнение приказа Пауля Конча в сопровождении первого секретаря миссии Томаса Эррана посетил Хэя. Посланник заявил, что прежде чем продолжать переговоры ему нужно получить точную интерпретацию статьи 35 договора 1846 года которая нашла свое выражение в статье 23 проекта нового договора. Хэй был изысканно вежлив, он был почти уверен, что в ближайшее время Конча будет отозван, и просил его письменно, в неофициальной форме изложить ему свое мнение о статье 23 договора.

В ноте от 11 ноября Конча изложил этот вопрос. Он говорил, что компания Панамского канала и железнодорожная компания могут передать свои права только с разрешения Колумбии, отказался принять поправку о предоставлении концессии «навечно». Он соглашался позднее обсудить финансовые вопросы, а также просил включить статью, которая бы предусматривала форму разрешения будущих споров.

15 ноября Конча направил личное письмо министру иностранных дел Колумбии Паулю, в котором рассказал о ходе переговоров.

18 ноября утром Конча получил телеграмму Пауля, датированную 14 ноября, поручавшую ему безоговорочно подписать договор. Конча отказался от подписания договора, который предавал его страну, и заявил о своем твердом желании уехать из Вашингтона, как только из отпуска вернется первый секретарь миссии Эрран.

В тот же день Конча получил оскорбительный ответ Хэя на свою ноту от 11 ноября. Хэй соглашался оставить статью 23 как она есть, но при условии, что больше уж ни по каким вопросам не будет дискуссии и договор будет подписан. Далее он отверг предложение Кончи о том, что компания канала и железной дороги должны получать предварительное разрешение правительства Колумбии, как «совершенно неприемлемое». Хэй выразил недоумение, почему Конче не нравится выражение «навечно», и в качестве компромисса предложил новую формулировку… «сроком на 100 лет, который может быть возобновлен по единственной и абсолютной просьбе Соединенных Штатов на периоды такой же продолжительности до тех пор, пока этого будут желать Соединенные Штаты»[99].

Все остальные предложения Кончи также были полностью отклонены. К своей ноте Хэй приложил копию проекта нового договора для подписания.

Чем объяснить такой вызывающий ответ дипломата, которого американские историки любят называть «утонченным политиком»? Дело в том, что из телеграммы Харта от 9 ноября Хэй знал, что ноты Кончи не отражают точки зрения колумбийского правительства. Предательское поведение министра иностранных дел Колумбии Пауля, передавшего американскому посланнику вымысел о плохом здоровье Кончи и о том, что если понадобится, то его заменят, привело к тому, что госдепартамент стал игнорировать мнение колумбийского посланника. В действительности именно Конча, а не правительство, выражал истинные стремления прогрессивных людей Колумбии. И пренебрежение к его позиции было пренебрежением к воле колумбийского народа.

На следующий день после получения ноты государственного секретаря США Конча телеграфировал своему правительству следующее:

«Государственный департамент в Вашингтоне ответил мне по поводу Панамского канала ультиматумом. Он отказывается увеличить сумму возмещения, не допуская, чтобы компания Панамского канала заключила предварительное соглашение с колумбийским правительством, и настаивает на том, чтобы договор означал разрешение на передачу прав правительству США без каких-либо условий. Отказывается возвратить Колумбии неиспользованные земли, не устанавливает срока договора. Считаю такой договор совершенно неприемлемым. В этом смысле я и отвечу госдепартаменту, в соответствии с ранее полученными инструкциями. Нота государственного департамента в Вашингтоне не допускает новых поправок»[100].

Телеграмма колумбийского посланника показывает, что он совершенно правильно расценил ноту США как безоговорочный ультиматум и отказался подписать договор. В тот же день, 19 ноября 1902 г., Конча прислал своему правительству вторую телеграмму:

«Сегодня получил Вашу телеграмму от 14 ноября. Я не могу сознательно согласиться на договор, предложенный госдепартаментом в Вашингтоне, потому, что Колумбия понесет потери, даже не получив хотя бы денежных выгод, потому, что она получит меньше, чем она получает в настоящее время за эксплуатацию железной дороги. Как только возвратится отсутствующий секретарь (речь идет о секретаре колумбийской миссии в Вашингтоне Томасе Эрране. — С.Л.), я передам ему все дела миссии. Мое решение окончательно»[101].