История Первого Болгарского царства

Этот триумф стал возможным в основном благодаря такту и любезности одного человека, Формозия, епископа Порто. Он снискал совершенное доверие и привязанность хана; и Борис предназначал его на патриарший престол, который он все еще надеялся получить из Рима. Спустя некоторое время, в 867 г., он послал в Рим требование, чтобы Формозий, по крайней мере, получил назначение архиепископа[224]. Но Николай не привык к диктату: Борису теперь предстояло понять, какой в действительности являлась римская церковь. Возможно, попроси Борис за любого, кроме Формозия, его требование могло быть удовлетворено. Но к Формозию при папском дворе начали относиться с подозрением. Когда его отправляли в Болгарию, он был подходящей кандидатурой прежде всего из-за своей известной ненависти к грекам. Но он также был крайне честолюбив и, возможно, поощрял мечты Бориса об автономной булгарской церкви, надеясь стать ее независимым патриархом. Несомненно, что Борис взял на себя обязательство добиваться выполнения требований Формозия[225]. Николай стал подозрителен: Формозий, как он напомнил хану, являлся епископом Порто, и его епархия нуждалась в нем после столь длительного отсутствия. Он отозвал предыдущих посланников и вместо них прислал в Болгарию двух новых епископов, Гримоальда из Полимарти и Доминика из Тревизо[226].

Булгары не были довольны решением папы, но тот полагал, что теперь может позволить себе это. Ситуация в Европе изменилась, так как в сентябре 867 г. император Михаил был убит помощником конюшего, которому он оказывал поддержку, а на его троне обосновался Василий Македонянин. Василий жаждал популярности: он также строил проекты в отношении Италии и Иллирии, осуществлению которых могло помочь понимание Рима. У Фотия были враги даже в самом Константинополе, которые не простили его за обиду, нанесенную им Игнатию. Василий быстро низложил Фотия и восстановил Игнатия. Затем он написал папе, высказав просьбу направить легатов на собор, на котором было бы забыто прошлое, в том числе установленное римское первенство и намеки на его превосходство, также никто не должен был упоминать слово «filioque»[227]. Николай расценил просьбу как полную победу Рима, и его движение к примирению ослабло. Он практически не знал монархов, с которыми должен был иметь дело, выскочку Василия и бывшего варвара Бориса.

И он так никогда и не узнал их. 13 ноября 867 г., все еще празднуя свою победу, он умер[228].

Его преемник, Адриан II, считался личным врагом Формозия. Более чем когда-либо папство заняло жесткую позицию, отказав булгарам. Гримоальд и Доминик продолжили свое путешествие в Болгарию; а Формозий и Павел Популонский должны были возвратиться к своей пастве. Но Борис не желал терять надежду обрести собственного архиепископа, и если Формозию не суждено было стать им, то, по крайней мере, булгарский хан желал назначения на данный пост лично приемлемого для него человека. При дворе в то время находился дьякон Марин, которого Николай однажды послал с миссией в Константинополь в разгар войны с Фотием. Впоследствии император отказал ему в просьбе вернуться в империю, и тот нашел убежище в Болгарии, где сумел снискать дружбу хана. У Марина не было епархии, которая могла бы потребовать его к себе, почему бы ему в таком случае не стать булгарским архиепископом? Второе посольство, снова возглавленное Петром, отправилось в Рим вместе с возвращающимися епископами.

Но Адриан II был непреклонен. Теперь он полагал, что Борису необходимо преподать урок раз и навсегда о том, что папа обладает правом всегда назначать любого по своему личному усмотрению во всех духовных владениях Рима[229].