История политических и правовых учений

В любой правовой доктрине особый интерес представляет разрешение проблемы взаимоотношений человека, общества и государства. В России всегда преобладала коллективистская, общинная психология, т. е. личность занимала как бы подчиненное положение. Вместе с тем не следует думать, что индивидуалистические концепции и отстаивание самобытности человеческой личности были чужды политической культуре России. С точки зрения Чичерина, лицо имеет самостоятельное значение помимо общества, с другой стороны, оно является его краеугольным камнем, поэтому индивидуализм составляет основное начало всякого человеческого союза: без этого нет истинно человеческой жизни, нет ни права, ни нравственности. Следовательно, заключает Чичерин, «общество, которое отрицает индивидуализм, подрывает собственные свои духовные основы. Жизненное его призвание состоит в осуществлении права и нравственности, а корень того и другого лежит в единичном лице». Свобода есть источник всякого движения к совершенствованию. В юридическом аспекте она представляет собой равное для всех право проявлять свои способности.

Вместе с тем на одной свободе не может держаться никакое общество. Охранительные элементы должны составлять основание всякого благоразумного быта. Необходимо, по мысли Чичерина, чтобы разрозненные лица, разнообразные стремления и интересы связывались в нечто цельное и единое, необходимы зиждущие начала, скрепляющие общественное здание. Сюда относятся вечные основы человеческих обществ: в политической области — власть, закон; в гражданской — семья, право, собственность; в нравственной — религия.

Б. Н. Чичерин отрицал радикальный путь развития России. Будучи сторонником конституционной монархии, он не без оснований считал, что пользоваться благами свободы нужно уметь, политическая свобода полезна для народов «только в их зрелом возрасте, в полном цвете жизни».

§ 8. Константин Николаевич Леонтьев

Константин Николаевич Леонтьев (1831—1891) — философ, публицист («Византизм и славянство» (1875) и другие работы), религиозный мыслитель, по-прежнему остается относительно неизвестным широкому кругу читателей. А ведь некогда его называли «русским Ницше». Слишком много пророчеств было высказано им, к сожалению сбывшихся, чтобы и дальше проявлять непростительное равнодушие к его творчеству, в том числе со стороны юристов.

Некогда Леонтьев, который никогда не стеснялся своего консерватизма, писал, что нам необходимо выдержать натиск целой интернациональной Европы, если бы она осмелилась когда-нибудь предписать нам «гниль и смрад своих новых законов о мелком земном всеблаженстве, о земной радикальной всепошлости». А его мысль о том, что никакое польское восстание и никакая «пугачевщина» не могут повредить России так, «как могла бы ей повредить очень мирная, очень законная демократическая конституция», можно считать на редкость удачной. Смута последних пятнадцати лет нашей истории вновь выдает в нас «ленивых и нелюбопытных», как писал А С. Пушкин, если мы до сих пор не хотим замечать пророков в своем Отечестве. Можно предположить, что ближайшее будущее принесет Леонтьеву, который этого достоин, широкую известность.

В свое время Леонтьев писал, что если и следует о чем-либо мыслить, так это о «прогрессе» или о «развитии». Для чего он выбрал эти категории, над смыслом которых человек, как правило, не задумывается? Но при этом никто не хочет прослыть консерватором, ретроградом, все хотят разделять «прогрессивные идеи», говорить о прогрессивном развитии. Всевозможные декларации и выступают в данном случае наиболее ярким свидетельством грядущего всеобщего универсализма, о чем предупреждал мыслитель.

Общество на основе идей французских просветителей и революционных отечественных демократов, а затем и опыта наиболее преуспевающих государств выработало безусловную шкалу понятий развитого социального организма: прогресс, равенство, свобода, всеобщая образованность, передовая наука, техника. Все эти понятия как раз подверг беспощадной критике К. Н. Леонтьев. Один из первых исследователей творчества Леонтьева Н. А. Бердяев писал: «В жажде равенства, охватившей мир, он почуял и пытался раскрыть дух антихриста, дух смерти и небытия... Он задолго до Шпенглера понял роковой переход “культуры" в “цивилизацию”».

Наиболее часто повторяемое Леонтьевым словосочетание — эгалитарный (т. е. уравнительный) процесс, который смешивает многоцветие жизни и несет с собой усредненность, однообразие вкусов и потребностей. Леонтьева страшит, что западные общества, а за ними и Россия начинают все более походить друг на друга. Он написал даже специальную работу по этому поводу и назвал ее «Средний европеец как идеал и орудие всемирного разрушения». Предчувствуя наступление «века науки» с тотальным господством всевозможных машин и механизмов, философ полагал, что человек должен органически вписаться в целостность природы, если он хочет уцелеть в условиях надвигающейся экологической катастрофы.