История политических и правовых учений

«Высокая часть» — юридические нормы, в отличие от экономических и моральных, не имеют собственной сферы действия, своего предмета регулирования, собственного материального содержания. Юридическими нормами становятся те экономические и моральные нормы, которые являются особо важными, существенно необходимыми для солидарной жизни людей. Как только появляется санкция за нарушение экономических или моральных норм, они становятся юридическими. Принуждение, применение силы — вот элемент юридической нормы. С некоторых пор исполнителем функции общественного принуждения выступает государство. При этом юридическая норма не всегда зависит от государства. Она ему скорее предшествует: «Всякое общество есть дисциплина, а так как человек не может жить без общества, то он может жить, только подчиняясь какой-нибудь дисциплине».

Как можно заметить, и юридическая норма у Дюги не выводится из каких-то отвлеченных начал, из разума, некой справедливости и т. д., даже если она и не является продуктом государства. Дюги полемизировал со сторонниками естественного права. Формирование права питают два фактора: «чувство социальности и чувство справедливости». Право рождается в обществе, вне государства. Однако он не мог не признать факт существования позитивного закона. Он и признает, но тут же подчиняет его объективному праву.

Все юридические нормы Дюги делит на две разновидности. Во-первых, это нормы, которые спонтанно складываются и нормативно диктуют определенное действие или воздержание от действия (по принятой в современной теории классификации это так называемые регулятивно-динамические нормы). Во-вторых, нормы, устанавливаемые для обеспечения норм первой разновидности. Дюги называет их конструктивными. Они являются техническими в том смысле, что предусматривают меры, создают средства, способные провести в жизнь санкцию юридической нормы.

Конструктивные нормы создаются сознательно. Они предполагают существование государства. Они суть реализация монополии государства на принуждение. Но источником их является то основное правило, которое определяет поведение человека по существу (так же современная теория констатирует обусловленность процессуальных норм материальными).

Государство посредством закона констатирует существование юридической нормы и организовывает реализацию ее санкции. Если государство издает закон, не основывающийся на правовой норме, он будет мертвой буквой.

Дюги не мог не видеть реальную деятельность буржуазного государства. Он хорошо знал марксистскую теорию. Он был современником революций в России. Поэтому он, в соответствии со своей исходной солидаристской позицией, призывает буржуазию стать «существом общественным», уплатить «социальный долг». И здесь он идет дальше: «...Каждый имеет долг, и притом по отношению ко всем, но никто не имеет права в собственном смысле слова». Права человека Дюги объявляет метафизикой, которой нет места ни в науке, ни в практике. Нужна Декларация обязанностей. «Собственность, — пишет Дюги, — не является субъективным правом, она есть социальная функция обладателя имущества». «Индивид не цель, а только средство», «он не более как колесо той огромной машины, какой является социальный организм», смысл существования которого «заключается только в выполнении известной работы».

Учение Маркса для Дюги — неприемлемая доктрина, «колоссальное заблуждение». «Преступлением является проповедовать борьбу классов... Я думаю, что никоим образом мы не идем к уничтожению одного класса другим, а, напротив, к режиму координации и иерархии классов». Капиталисты столь же необходимы обществу, как и рабочие. Насилие по отношению к буржуазии грозит гибелью обществу. «Если бы восторжествовала коллективистская доктрина, она бы даровала государству власть еще более могущественную, чем та, которой одарила его революция; это было бы равносильно уничтожению личности и возврату к варварству». Когда в России победила Октябрьская революция и революционное движение грозило потрясти буржуазные устои в Европе, Дюги потребовал решительной борьбы с коммунистами.

Дюги — реформист. Он считает, что все социальные группы могут принимать участие в управлении. Необходимо децентрализовать власть и привлечь к управлению синдикаты — совместные организации рабочих и капиталистов, созданные на договорных началах. Такое корпоративное государство станет надклассовым, способным бороться против злоупотреблений и коррупции, «против всемогущества правящих лиц». «Классовое господство должно кончиться. Мы отвергаем господство пролетарского класса, как и господство класса буржуазии». Любопытно, что у Дюги в перспективе государство перестанет быть политическим институтом, вся его деятельность сведется к социальному контролю, и «благодаря развитию синдикализма все остальное отойдет от государства». Здесь есть нечто от фашистских идей синдикалистского государства и от марксистских идей отмирания государства.