История политических и правовых учений

Государство не просто является отдельным актом властвования, а его состоянием. О государстве как особой форме человеческого общения можно говорить лишь тогда, когда властвование уже установилось. Государство предполагает мирный порядок, установившийся в обществе, признанный им, хотя из-за власти или по ее поводу может происходить и борьба. Государственное властвование есть установившееся, признанное, мирное властвование, предполагающее монополизацию всякого принуждения за органами государственной власти. Словом, государство есть самостоятельное, принудительное, мирное властвование.

Оговорка относительно монополизации всякого принуждения имеет существенное значение. Управлять — значит властвовать, а властвовать — значит принуждать. Современное государство в этом аспекте представляет собой институт легитимного насилия. У Коркунова же государство «есть общественный союз свободных людей с принудительно установленным мирным порядком посредством предоставления исключительного права принуждения только органам государства».

Перечисление содержащихся в определении признаков государства вполне достаточно, с точки зрения Коркунова, для того, чтобы отличить его от других общественных союзов, поэтому он считает нецелесообразным дополнять его указаниями на происхождение государства, его цель, органическую природу, национальный характер, связь с территорией и т. п. Органическая природа государства, его национальный характер имеют настолько дискуссионное значение, что включать их в определение государства есть крайне опасное занятие и, главное, бессмысленное.

Самостоятельное принудительное властвование является основным признаком государства. Если государство осуществляет самостоятельное властвование, то оно становится монополистом принуждения и во внутренней, и во внешней сфере.

Присвоение государством исключительного права на принуждение представляет собой несомненное благо, поскольку это приводит к сокращению случаев насилия в обществе. Когда каждый сам охраняет силой свои интересы, охрана эта получает форму борьбы, слагающейся из более или менее длинного ряда обоюдных насилий.

В государстве каждый, отказываясь от права силой отстаивать свои интересы, получает от него адекватную защиту или уж, во всяком случае, должен получать. Вследствие сокращения случаев насилия имеет место существенная экономия общественных сил, которые высвобождаются для другой, более полезной деятельности. Но, что еще важнее, замечает Коркунов, происходит перемена в самом характере принуждения. Государство, монополизируя в свою пользу власть принуждения, тем самым ставится в необходимость принуждать не только в своем собственном интересе, но и в чужих, а вернее сказать, общественных. Раз государство запрещает принуждение всякому другому, оно должно в данном случае действовать само. Принудительные меры подчиняются не чувству, побуждающему к насилию, и не правилу целесообразности, а началу права и морали. Принуждение дисциплинируется правом, проникается этическими принципами, служит не грубому насилию, а высшим нравственным идеям.

Государство не просто принуждает, оно является мощным культурным фактором, оберегая территорию, те богатства, которые есть на ней, и то, что скрывается в ее недрах, защищая общество от всякой внешней опасности. Одним словом, оно играет первенствующую, руководящую роль в историческом развитии. По своему содержанию акты государственного принуждения оказываются обусловленными не личными интересами принуждающих, а общим состоянием сознания всех членов общества, и принуждающих, и принуждаемых.

Власть основывается на осознании людьми их зависимости от государства. Поэтому, чтобы вызвать по своей воле действие власти, надо располагать возможностью вызывать в людях это сознание зависимости и придавать ему то или иное содержание. Такой возможностью располагает тот, кто в глазах других людей является лучшим выразителем и истолкователем того, что над ним властвует. Подобное значение приобретается людьми различными путями: успехом на войне, находчивостью в разрешении трудовых общественных вопросов, принадлежностью к роду, издавна стоявшему у власти. Подчинение человека государству определяется частью им самим выработанными представлениями, частью тем, что подсказывают и истолковывают ему другие.

Если бы Коркунов жил в наш век, век информационных технологий и влияния масс-медиа на сознание и волю граждан — потенциальных избирателей, он получил бы богатый эмпирический материал для анализа механизма властвования в современном государстве и влияния его структур на общество.

Те лица, за которыми признается право на власть, называются органами государственной власти. За ними же признано право на осуществление известных актов принудительной власти.