История политических и правовых учений

Для всякого общественного развития одинаково опасны крены в пользу как индивидуализма, так и коллективизма. Задача права и, следовательно, государства как раз в том и состоит, чтобы отыскать эту золотую середину. Вместо неразрешимого противоречия двух исключающих друг друга начал, двух отвлеченных «измов», писал Соловьев, мы находим в действительности два соотносительных, логически и исторически взаимно друг друга предполагающих и требующих термина. По существенному своему значению общество не есть внешний предел личности, а ее внутреннее восполнение, и относительно множественности единичных лиц общество не есть их арифметическая сумма или механический агрегат, а нераздельная целость общей жизни, отчасти уже осуществленной в прошедшем и сохраняемой через пребывающее общественное предание, отчасти осуществляемой в настоящем посредством общественных служений и, наконец, предваряющей в лучшем сознании общественного идеала свое будущее совершенное осуществление. В личной жизни, пишет Соловьев, все действительное ее содержание получается через общественную среду и так или иначе обусловлено ее данным состоянием. В этом смысле можно сказать, что общество есть дополненная или расширенная личность, а личность — сжатое или средоточенное общество. Таким образом, можно в какой-то степени примирить две взаимоисключающие друг друга тенденции, причем перманентного характера.

Проблемы коллективизма и индивидуализма — это вопросы не только социологии, политологии, философии, экономики, но и права. Тип правопонимания, построенный на том или ином мировоззренческом фундаменте, получает затем свою объективацию в положительном праве, по которому будет жить и развиваться общество. Поэтому обозначенные проблемы имеют не только академический характер, как может показаться на первый взгляд, но и прикладной, практический.

Рассуждая о соотношении права и нравственности, Соловьев отмечает противоречия между ними, имеющие место в действительности, вернее, не противоречия, а различное их понимание. Для самого Соловьева никаких затруднений здесь быть не должно, а есть противоречия «между различными состояниями как правового, так и нравственного сознания». Нельзя, говорит Соловьев, оценивать какой-либо факт из правовой области, какое-нибудь проявление права, если не иметь общей идеи права или его нормы.

Взаимное отношение между нравственной областью и правовой есть один из коренных вопросов практической философии, констатирует Соловьев. Праву отводится высшее предназначение.

Между идеальным добром и злой действительностью, рассуждает философ, есть промежуточная область права и закона, служащая воплощению добра, ограничению и исправлению зла. Правом и его воплощением — государством обусловлена действительная организация нравственной жизни в целом человечестве, и при отрицательном отношении к праву как таковому нравственная проповедь, лишенная объективных посредств и опор в чуждой ей реальной среде, осталась бы в лучшем случае только невинным пустословием, а само право при полном отделении своих формальных понятий и учреждений от их нравственных принципов и целей потеряло бы свое безусловное основание и, в сущности, ничем уже более не отличалось бы от произвола.

Право должно являться воплощением добра! Это замечательная формула Соловьева, причем во всех отношениях. Конечно, мы понимаем, что это не так, но все-таки сколько притягательной силы в этом тезисе, сколько веры в его силу! У скептика такая позиция может вызвать лишь снисходительную улыбку. Но ведь право и законы — это не только сущее, в большей своей степени это, конечно же, должное. Следовательно, право и законы должны не просто отражать «дурную действительность», но и преобразовывать ее, подводить к идеалу. В общественной мысли, за некоторым исключением, стало хорошим тоном только критиковать государство, называть его Левиафаном, монстром, «холодным чудовищем». А может, и впрямь обществу следует не критиковать государство как бы со стороны постороннего наблюдателя, а совершенствовать его, делать его более близким к общественному организму, выразителем его солидарных интересов? Личность, общество, право, государство — все они имеют своим общим основанием нравственность. Право в отношении нравственности выступает как «принудительное требование реализации определенного минимального добра, или порядка, не допускающего известных проявлений зла». Присутствие элемента принуждения обусловлено требованием нравственного интереса к личной свободе, чтобы она не противоречила условиям существования общества. Соловьев рассматривает право «как исторически-подвижное определение необходимого и принудительного равновесия двух нравственных интересов — личной свободы и общего блага».

Формулируя сущность права, Соловьев делает важную оговорку: общее благо может только ограничивать личную свободу, но ни в коем случае не упразднять ее, ибо тогда равновесие будет нарушено и общественное развитие будет нестабильным.