История политико-правовых учений: авторский лекционный курс

У идеи дифференцированности естественного права есть важная историческая предпосылка, без понимания которой нельзя будет по-настоящему понять смысл теории Монтескье. Это предпосылкой являются географические открытия и обнаружение цивилизаций, совершенно не похожих на цивилизации, известные европейским философам, и к которым оказались неприменимы кажущиеся очевидными политико-правовые истины, известные с античности. Возникла проблема: как объяснить с точки зрения естественно-правовой концепции существование разных стабильных (т. е. не неправильных) политических устройств, разных справедливостей.

Важно видеть исходный теоретический уровень этой проблемы. Им является изначально общечеловеческий характер естественного права. То, что естественное право образовано разумной человеческой природой (общей для всех людей), означает, что естественное право является общим, одинаковым для всех эпох и всех народов. Этому-то и оказались противоречащими географически обнаруженные новые цивилизационные данные.

Теория духа законов разрешает это противоречие. Она говорит: естественное право это по-разному проецируемый в разные народы эйдос (сущность, дух) — как один и тот же предмет по-разному, в разных ракурсах отражается в разных зеркалах. Этот общий предмет никуда не девается, он остается одним и тем же, а разными являются его отражения, в которых этот единый предмет исторически дифференцируется.

Факторами, по которым дифференцируется дух законов, являются три обстоятельства:

1) дух народа — совокупность психологических и физических черт, характерных для представителей народа и находящихся в соответствии с ландшафтно-климатическими особенностями страны этого народа;

2) природа правления — внешнее, организационное выражение духа законов, образующее устройство политической системы (по сути то же самое, что форма правления) и подразделяющееся на три варианта:

— республиканская природа правления — демократия (правление большинства) или аристократия (правление меньшинства);

— монархическая природа правления — правление одного посредством законов;

— деспотическая природа правления — «пирамидальное» устройство, в котором каждый вышестоящий произвольно повелевает нижестоящим.

3) принцип правления — внутреннее, психологическое выражение духа законов, а именно — нравственное начало, являющееся наиболее эффективным в рамках соответствующей природы правления:

— для республики — «любовь к республике», общение, направленное на общее и равное благо;

— для монархии — честь, любовь к возвышению и службе;

— для деспотии — страх.

Примечательна связь между ландшафтом страны и природой правления. Чем более равнинным является ландшафт и чем больше площадь страны, тем больше вероятность деспотии. А чем более ландшафт пересеченный (горами, водой) и маленький — тем вероятнее республика. Монархия характерна для промежуточных случаев. Эта идея провозвещает будущую геополитику — науку о связи физико-географических обстоятельств с политическими.

Итак, дух законов может быть разным потому, что он действует в разных народах, обладающих каждый своим собственным духом, и воплощается в разных политико-правовых системах на основе соответствующих нравственных принципов. Важным является то, что, несмотря на предпочтение республиканской природы, Монтескье не отрицает монархию и деспотию. Т. е. эти формы не являются противоречащими естественному праву и справедливости, если рассматривать их в настоящем, историческом контексте. Они возникают там, где именно такие, а не иные естественные и исторические условия.

В республиканской природе правления, которой Монтескье уделяет преимущественное внимание, он постулирует важное в дальнейшей истории понятие политической свободы. Значение этого понятия заключается, прежде всего, в уточнении традиционного понимания свободы как ценности.

Политическая свобода — высшая политическая и человеческая ценность, по Монтескье, реализуемая именно в республиканской природе правления. Что это такое — политическая свобода? Политическая свобода, по Монтескье, это возможность делать то, чего должно хотеть, и не быть принуждаемым делать то, чего не должно хотеть.