История правления короля Генриха VII

Что до менее важных черт ее характера — того, например, что она дозволяла лесть и ухаживания, и даже проявления влюбленности по отношению к себе, и что ей это нравилось, и что это продолжалось за пределы того возраста, которому естественны такие суетные склонности, то если кто-либо из людей более серьезного склада стал бы придавать этому слишком большое значение, то ему можно, было бы заметить, что нечто достойное восхищения есть и в этих вещах, как бы ни смотреть на них. Ведь если смотреть не слишком строго, они очень напоминают истории, которые мы находили в романах про королеву благословенных островов, с ее двором и обществом, дозволяющую влюбленное поклонение, но запрещающую вожделение. Если же принимать их всерьез, то они вызывают восхищение другого рода и весьма высокого свойства, ибо, очевидно, что эти вольности мало вредили ее славе и вовсе не вредили ее величию, не ослабляли ее власти и не мешали сколько-нибудь ощутимо ее делу — в то время как нередки случаи, когда подобным вещам позволяют влиять на благополучие общества. И в заключение следует сказать, что она была, несомненно, доброй и нравственной королевой и таковой желала казаться. Пороки она ненавидела и стремилась сиять неподдельным блеском. Говоря о ее нравственности, я хочу вспомнить один относящийся к теме случай. Распорядившись написать письмо своему послу относительно послания, которое должно было быть вручено лично королеве-матери Валуа[445], и обнаружив, что ее секретарь вставил пункт, в котором послу повелевалось сказать королеве-матери в порядке комплимента, что от таких двух королев, как они, ждут, хотя они и женщины, в устроении дел, в добродетели и искусстве правления не меньше, чем от величайших мужчин, она не потерпела этого сравнения и приказала вычеркнуть его, сказав, что методы и принципы, используемые ею в деле управления, совсем иного рода, нежели у королевы-матери. Не была она избалована ни властью, ни долгим правлением, но из желавших похвалить ее наибольшее удовольствие доставлял ей тот, кто умел так повернуть беседу, чтобы ловко намекнуть, что даже если бы она провела жизнь в положении человека низкого звания, она бы не смогла прожить ее, не выделившись чем-нибудь среди людей; так мало она склонна была заимствовать что-либо у своей судьбы в пользу своих достоинств. Если бы я вздумал распространяться о ее достоинствах, нравственных или политических, то мне пришлось бы либо заняться банальным перечислением и описанием добродетелей, что было бы недостойно столь редкой государыни, либо, чтобы придать им блеск и красоту, отвечающие особенностям ее личности, мне пришлось бы углубиться в историю ее жизни — задача, требующая и больше досуга, и более богатых источников информации. Итак, я высказался в немногих словах, в меру своих способностей. Но истина в том, что подлинную хвалу этой женщине воздало время, которое, хотя его и немало утекло с тех пор, не создало в этой половине рода человеческого никого, подобного ей в управлении государственными делами.

НАЧАЛО ИСТОРИИ ВЕЛИКОБРИТАНИИ [446]