История России

Об итогах советской эпохи говорить труднее, чем об итогах других периодов, из- за специфических особенностей ее самосознания. Цели, которые ставились перед стра­ной ее лидерами, формулировались ими в логике перехода от капитализма к социализ­му и коммунизму. В этой же логике фиксировались достижения советской системы, многие из которых на поверку оказались не достижениями, а их имитациями или же просто попятными движениями по отношению к достигнутому добольшевистской Рос­сией. Иными словами, то, что в Советском Союзе официально считалось позитивными результатами, в исторической перспективе нередко создавало лишь дополнительные проблемы, оставленные коммунистической системой посткоммунистической России.

Вместе с тем некоторые из прежних проблем в советскую эпоху проблемами быть перестали. Часть из них большевики решали сознательно, но так было не всегда: в отдельных случаях решение поставленных ими задач приводило к достижению ре­зультатов, заранее не планировавшихся и исторически значимыми даже не осознавав­шихся. Поэтому при подведении итогов данного периода, значение которых выходит за его временные границы, придется каждый раз специально оговаривать, идет ли речь о том, что власти считали соответствовавшим своим целям и сами ставили себе в заслугу, или о том, что оказалось побочным историческим продуктом их действий, диктовавшихся иными целями.

1. Коммунистическая система сняла проблему, которая оказалась неразрешимой для Рюриковичей и Романовых, неподатливость которой стала одной из главных при­чин обвала самодержавно-монархической государственности и, вместе с тем, предоп­ределила нетрансформируемость последней в государственность западного типа. Многовековой раскол между догосударственной и государственной культурой, усугуб­ленный начавшейся в петровскую эпоху вестернизацией дворянской элиты, был устранен в советской России революционно-репрессивными методами посредством насильственного отсечения обоих полюсов расколотого социума: народного (общин­но-вечевого) и элитного, оформившегося под воздействием европейской культуры. Но здесь перед нами как раз тот случай, когда проблема решалась, не будучи даже осо­знанной, а само ее решение выступало как никем не планировавшийся результат дея­тельности властей, руководствовавшихся совершенно другими соображениями.

Ликвидация элитного дворянско-буржуазного полюса интерпретировалась боль­шевиками как ликвидация частной собственности и «эксплуататорских классов» и идеологически мотивировалась как необходимый шаг на пути к социализму, при ко­тором не может и не должно быть ни этой собственности, ни этих классов. Ликвидация крестьянского общинно-вечевого полюса тоже интерпретировалась в логике классовой борьбы, а мотивировалась необходимостью перевода деревни на социалистические рельсы посредством коллективизации и превращения сельского хозяйства в источник дешевых ресурсов для социалистической индустриализации. Но в итоге прежний рас­кол между догосударственной и государственной культурой ушел в историю, сменив­шись тотальным огосударствлением всего жизненного уклада, которое, в свою оче­редь, собственным культурным качеством не обладало и потому могло быть лишь исторически ситуативным и преходящим.

Это огосударствление сопровождалось созданием универсальных норм совет­ской законности, с утверждением которых специфическим образом завершалось введе­ние страны в первое осевое время и осуществлялся ее частичный переход во второе. Тот факт, что в коммунистической системе данный процесс тоже воспринимался по-особо­му и толковался как прорыв в принципиально новое мировое время, важен опять-таки лишь для понимания самосознания советской эпохи, свойственных ей обманов и само­обманов, но факт этот не должен вводить в заблуждение относительно вектора самого процесса. Советский Союз двигался в том же направлении, что и идеологически отвер­гавшаяся им западная цивилизация, но — параллельным по отношению к ней истори­ческим курсом, предполагавшим не освоение, а имитацию ее базовых принципов.

Советская законность, как и западная, была конституционной. Подобно западной же, она была всеобщей, вытеснившей остатки обычного права сельских локальных ми­ров, которые (и остатки, и миры) сохранялись в России до 1917 года. Наконец, советская законность со временем была доведена до юридического равенства граждан в их обязан­ностях и правах, в том числе и избирательных, что является одним из важнейших приз­наков второго осевого времени. Да, речь шла в основном лишь об имитациях принципов законности и права, о форме, а не о содержании. Но форма эта была универсальной, она интегрировала догосударственные миры в большое, государственно-организованное общество. Она была, говоря иначе, формой снятия социокультурного раскола.