История России

Интересен в этой связи сравнительный анализ происходившего в Киевской Руси и то­го, что в то же время происходило на родине Рюриковичей в Скандинавии. См. об этом: Михайлова И. Подход А.И. Ахиезера к изучению социокультурной динамики общества и го­сударства // В поисках теории российской цивилизации: памяти А.С. Ахиезера. М., 2009.

С.355-371.

Пайпс Р. Указ. соч. С. 76.

В такой ситуации для вызревания в сознании идеи права земельной собственно­сти не было достаточно сильных импульсов. Не было их и для перехода дружинников- бояр к производительной хозяйственной деятельности: многие из них продолжали искать себе применение на привычном военном поприще, благо непрекращавшиеся междоусобицы такую возможность предоставляли. Разумеется, самоприкрепление князей к земле и экономическая зависимость от нее не могли не сопровождаться по­степенными изменениями в жизненном укладе и культуре, а в некоторых регионах — и появлением сильного оседлого боярства, о чем нам еще предстоит говорить. Но без договорно-правовых отношений по поводу землевладения и его условий возможности такого развития были ограничены.

Формирование этих отношений в европейском феодализме создало предпосылки для возникновения независимого суда. В Киевской Руси они не возникли и возникнуть не могли. Конечно, киевские князья должны были думать не только о расширении подвластных территорий, но и об упорядочивании на этих территориях повседневной жизни. Они создавали письменные своды законов («Русская правда» Ярослава Мудро­го — самый известный среди них, но отнюдь не единственный), вершили по ним суд. Но эти законы регулировали лишь типовые ситуативные отношения между людьми (по поводу наследства, долговых обязательств, убийств, членовредительства, краж и т.д.). Ничего похожего на взаимные обязательства между европейскими сюзерена­ми и вассалами в них не фиксировалось — именно потому, что русские законы регу­лировали ситуативное взаимодействие частных лиц, а не долговременные договорные отношения социальных субъектов.

Правда, взаимные обязательства внутри феодальной иерархии не регулирова­лись в ту эпоху и европейским законодательством. Но благодаря им возникали пред­посылки для юридического оформления общих принципов контрактного, а в перс­пективе — и конституционного права. «Взаимные обязательства, принятые на частной основе, со временем приобрели общественное измерение и послужили осно­вой конституционного правления в Европе и странах, населенных европейцами, по­скольку конституция тоже представляет собой контракт, в котором расписываются права и обязанности правительства и граждан»⁷⁷ . Историческое развитие Киевской Руси таких перспектив не открывало.

Принципиально иначе, чем на Западе, развивались не только русские земельные отношения, но и русские города. В Европе города складывались в долгой борьбе с фе­одальными баронами и стали — наряду с договорными отношениями внутри самого землевладельческого сословия, распространявшимися и на его отношения с монарха­ми, — важнейшим источником правовой культуры, благоприятной средой для фор­мирования исторических предпосылок гражданского общества. Русские города, воз­никшие как побочный продукт внешней торговли (и хиревшие по мере ее упадка), в подавляющем большинстве своем таким источником и такой средой не являлись.

Борьба между князьями и вечевыми институтами на Руси по своим культурным и политическим последствиям не была аналогом европейских столкновений между феодалами и горожанами. Вечевые собрания отстаивали не гражданские права, не идеи самоорганизации населения и уж, тем более, не идею свободы от княжеской власти. Конфликты могли возникать лишь по поводу выполнения князьями их функ­ций. Возможно, впрочем, что вечевые институты, по примеру новгородцев, претен­довали и на большее. Но ничего похожего на новгородское самоуправление в других городах источники не фиксируют.

К тому же и сами князья стремились демобилизовать политическую составляю­щую вечевой активности, направить ее в нужном для себя направлении, превратить городские низы в инструментально используемую силу, задействованную в ополче­нии или общественных работах. Рюриковичи были заинтересованы и в развитии хо­зяйственной активности своих подданных, в их широком вовлечении в торговую и ремесленную деятельность, и в этом отношении осуществлявшаяся ими мобилиза­ция личностных ресурсов населения оказалась не менее успешной, чем мобилизация таких ресурсов в профессионально-дружинное воинство. Более того, по уровню хо­зяйственной культуры наиболее крупные древнерусские города, в первую очередь Киев и Новгород, не только не отставали от большинства западноевропейских, но и опережали их.