История России. Алексей Михайлович и его ближайшие преемники. Вторая половина XVII века

Такой же пример взяточника и блудника-насильника представляет нерчинский приказчик Павел Шульгин в конце Алексеева царствования. Служилые люди нерчинских острогов подали на него жалобу царю в следующих его деяниях. Во-первых, имущество служилых людей, оставшееся после умерших или убитых на ясачном сбору, он присваивает себе. Во-вторых, с одних бурятских князцов брал взятки и отпускал их аманатов, после чего они ушли в Монголию, отогнав казенные и казачьи табуны; а к другим бурятским родам, именно Абахая Шуленги и Тураки, подсылал тунгусов, чтобы отогнать у них табуны. «Да у него ж Абахая Шуленги сидит в Нерчинском сын в аманатах и с женой Гуланкаем, и он Павел ту аманатскую жену, а его Абахаева сноху своим насильством емлет к себе на постелю силно, по многое время, и в бане с нею парится, и та аманатская жена твоему государеву посланнику Николаю Спафарии в том его Павлове блудном насильстве извещала и во всем мире всяким чином людей являла». По этой причине Абахай со всем своим родом отъехал от острогу и отогнал государевы и казачьи табуны. Далее Павел Шульгин обвинялся в том, что из казенных хлебных запасов курил вино и варил пиво на продажу, отчего хлеб очень вздорожал в Нерчинске и служилые люди терпят голод. Люди Шульгина «зернь держали», т. е. запрещенную азартную игру. Не довольствуясь аманатской женой, он еще «имал трех казачьих ясырей (пленников)» в съезжую избу, а отсюда брал их к себе на ночь, «и после себя тех ясырей отдавал людям своим на поругание». Служилых людей он «бьет кнутьем, и батогами безвинно; взяв в руку по пяти или по шести батогов, приказывает бить нагих по спине, по брюху, по бокам и по стегнам» и т. д. Этого ужасного человека нерчинские служилые люди сами отставили от начальства, а на место его выбрали до государева указу сына боярского Лоншакова и казачьего десятника Астраханцева; о подтверждении их выбора они и бьют челом государю (Дополн. к Ак. ист. Т. 7. № 75). По донесению сего Шульгина незадолго до его смещения в 1675 г. часть ясачных тунгусов, уведенных мунгалами, потом воротилась в Даурию в русское подданство (Акты ист. Т. 4. № 25). В том же 1675 г. видим примеры того, что сами дауры, вследствие китайских притеснений, просились в русское подданство. Чтобы оборонить их от китайцев, албазинский приказчик Михаил Черниговский (преемник и родственник Никифора?) с 300 служилыми людьми самовольно предпринимал поход или «чинил поиск» над китайскими людьми на Гань-реку (Дополн. Т. 6. № 133). О построении Черниговским Албазинского острога упоминает путешествие Спафария (№ 133).

О Спафарии и его посольстве в Китай. Акты ист. Т. 6. № 251. Дополн. Т. VI. № 54 (Дело об отпуске из Москвы в Палестину Паисия Лигарида, которому преемником в качестве греческого и латинского переводчика является Спафарий и занимает его помещение на Симоновском подворье). Т. 7. № 67 (Акты, относ, к его путешествию в Китай). П. Сырку «Николай Спафарий до его приезда в Россию» (Зап. Вост. отд. Археолог, об-ва. Т. III. Вып. 3. СПб., 1889). И.Н. Михайловского: «Очерк жизни и службы Николая Спафария в России». Киев, 1895, и «Важнейшие труды Николая Спафария (1672–1677). Киев, 1897. Ю.В. Арсеньева: «О сношениях молдавского господаря Стефана Георгия с Москвою» (Русский архив. 1896. № II); «Путешествие через Сибирь Николая Спафария в 1675 г.». Дорожный его дневник с введением и примечаниями Ю.В. Арсеньева. СПб., 1882. Его же «Новые данные о службе Н. Спафария в России (1671–1708 гг.) (Чт. Об-ва ист. и древн. 1900. Кн. 4). Относительно тунгусского владетельного князя Гантимура см. Ю.В. Арсеньева «Род княжей Гантимуровых» (Московские ведомости. 1904. № 130), со ссылками на Д.Н. Бантыш-Каменского «Дипломатический сборник дел между Россией и Китаем», изданный В.М. Флоринским (Казань, 1882). Спафарий в Нерчинске виделся с Гантимуром и изображает его храбрым богатырем. Пособием для данной эпохи могут служить еще: Щукина «Подвиг русских на Амуре в XVII веке» (Сын Отечества. 1848. № 9). Н. Оглоблина: «Семен Дежнев». СПб., 1900, «Обозрение столбцов и книг Сибирского приказа» (Чт. Об-ва ист. и древн. 1900. Кн. 3) и «Восточно-Сибирские полярные мореходы XVII в.» (ЖМНПр. 1903. Май). В последней статье на основании архивного материала г. Оглоблин сообщает о неизвестных и малоизвестных мореходах середины XVII в., всего о девяти лицах, каковы: известный Михаил Стадухин, потом Иван Ребров, Василий Бугор, Елисей Буза, Иван Ерастов, Прок. Брагин, Иван Беляна, Василий Власьев и Юрий Селиверстов. Между прочим, сообщаются сведения о «группе якутских служилых людей, бросивших государеву службу и бежавших по р. Лене и на море в качестве гуляющих людей» в 1647 г. Сибирский приказ отнесся к ним мягко из опасения «раздражить грозными репрессалиями служилых людей далеких окрайн». Любопытны указания на князцов якутских, юкагирских, алазейских, которых русские служилые люди должны были смирять оружием и принуждать к уплате ясака.