Читаем История России. Часть 2: XX – начало XXI века полностью

С пением гимна «Боже, Царя храни!», с хоругвиями (полотнами с изображением Христа, святых и т.п., укрепленными на древках, которые носят при крестных ходах, церковных шествиях в христианской церкви), крестами и иконами многотысячная людская масса утром 9 января 1905 г. организованно двигалась к Зимнему дворцу. Неожиданно шествию преградили путь вооруженные солдаты: раздались выстрелы, снег окрасился людской кровью. Газеты потом язвили, что армия, так скверно стрелявшая в японцев, так метко поражала безоружных мирных жителей. Гапон исчез: его укрыл у себя от полиции, а потом и помог бежать за границу М. Горький.

...

ФАКТ

После кровавого побоища церковь притаилась. Единственный священник, кто осмелился провести панихиду по расстрелянным рабочим, был Сербинов (Петр), за что был выслан в Алушту под надзор полиции.

Народ России был возмущен кровавым побоищем. Резко осудили это преступление представители интеллигенции – М. Горький, В. Короленко, В. Поленов, Н. Римский-Корсаков, В. Серов, К. Тимирязев и др.

Самодержавие не нашло других способов, чтобы отбить охоту у народа жаловаться царю, кроме расстрела, полагая, что принятые меры «успокоили» недовольных и тем способствовали укреплению правопорядка в стране.

Воскресенье 9 января получило название «Кровавое», а царь – «Николай Кровавый». По неофициальным данным, было убито свыше 1 тыс. и ранено более 2 тыс. человек, по официальным – соответственно 96 и 333 человек. Пишут, что Николай II будто бы горько сожалел о расстреле, и, вынужденный принять рабочую депутацию, заявил: «Знаю, что нелегка жизнь рабочего. Многое надо улучшать и упорядочить, но имейте терпение». Однако терпение у народа лопнуло, веры в царя не стало. День 9 января ознаменовал начало Первой революции в России.

Революционное движение развивалось в двух направлениях. Первый путь – требование либеральных реформ и ограничения самодержавной власти. Второй – насильственное свержение самодержавия. Первых не понимали низы, вторых не хотели понимать верхи. Те и другие были далеки от понимания настоящего и будущего России. Царь и правительство, обороняясь, вынуждены были действовать на «два фронта».

Обострение насильственного пути революции

Сторонники насильственного свержения власти, объявив бойкот Государственной думе, стали втягивать в водоворот протестных событий сотни тысяч рабочих и крестьян. Стачечная борьба пролетариата охватывала от 39 тыс. до 519 тыс. человек. По весне усилилось крестьянское движение: с 17 случаев выступления в январе 1905 г. до 800 в ноябре.

В ходе выступлений начала осуществляться на практике идея социал-демократов о новой форме власти – Советах. Первыми Совет рабочих уполномоченных создали рабочие-текстильщики Иваново-Вознесенска. К лету 1905 г. был создан Всероссийский крестьянский союз, находившийся под влиянием эсеров.

Коснулись волнения и армии – взбунтовалась команда броненосца «Князь Потемкин-Таврический». Произошли волнения среди военных в Баку, Владивостоке, Кронштадте, Свеаборге, Ташкенте. «Потемкин», не встретив поддержки других кораблей Черноморского флота, сдался властям Румынии. Его моряки были выданы русскому правительству и понесли наказания за нарушение воинской присяги.

Апогей революции

Медлительность правящих кругов в демократизации жизни и реализации экономических требований народа привели «Союз союзов» и РСДРП одновременно к идее всеобщей политической стачки. В сентябре 1905 г. начали бастовать типографские рабочие. За ними потянулись железнодорожники. Перестали выходить газеты. Даже обычно консервативные страховые общества и торговцы частично включились в это движение. Во многих местах стачки получили развитие до уровня приготовления к вооруженной борьбе с войсками – строились баррикады и завалы. Создавались органы по руководству стачечной борьбой. В Петербурге был создан Совет рабочих депутатов (зам. председателя был избран Л.Д. Троцкий).

Николая II убедили, что дальнейшие отстрочки реформ могут привести к краху самодержавия. Царь, то ли понял, то ли испугался, но в результате издал Манифест от 17 октября 1905 г., названный «Манифестом свобод». В этот день появилась дневниковая запись императора: «Подписал манифест в 5 часов. После такого дня голова сделалась тяжелою и мысли стали путаться. Господи, помоги нам, спаси и усмири Россию!»

Перейти на страницу:

Похожие книги

1991. Хроника войны в Персидском заливе
1991. Хроника войны в Персидском заливе

Книга американского военного историка Ричарда С. Лаури посвящена операции «Буря в пустыне», которую международная военная коалиция блестяще провела против войск Саддама Хусейна в январе – феврале 1991 г. Этот конфликт стал первой большой войной современности, а ее планирование и проведение по сей день является своего рода эталоном масштабных боевых действий эпохи профессиональных западных армий и новейших военных технологий. Опираясь на многочисленные источники, включая рассказы участников событий, автор подробно и вместе с тем живо описывает боевые действия сторон, причем особое внимание он уделяет наземной фазе войны – наступлению коалиционных войск, приведшему к изгнанию иракских оккупантов из Кувейта и поражению армии Саддама Хусейна.Работа Лаури будет интересна не только специалистам, профессионально изучающим историю «Первой войны в Заливе», но и всем любителям, интересующимся вооруженными конфликтами нашего времени.

Ричард С. Лаури

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / История / Прочая справочная литература / Военная документалистика / Прочая документальная литература
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное