История России с древнейших времен до наших дней

У наследника имелись еще два качества, не позволившие ему укорениться на российской почве и приобрести сторонников. Первое — он с детства прямо‑таки обожал тогдашнего недруга России прусского короля Фридриха II, называя себя его вассалом. Причем всячески это афишировал. Второе качество было еще более пагубно для него: по авторитетному свидетельству автора знаменитых мемуаров А. Т. Болотова, он «не любил россиян и приехал к ним… со врожденною к ним ненавистью и презрением». Это презрение тоже нарочито выказывалось: носил исключительно голштинский мундир, окружил себя вызванными из Голштинии офицерами, совершал недостойные выходки против православных священнослужителей, пренебрежительно относился к обрядам Русской церкви. Всем этим он шокировал едва ли не все столичное общество. Не прибавляло ему славы и с годами возрастающее пристрастие к вину, дерзкое флиртование с фрейлинами императрицы.

Супругу Петру Федоровичу подыскали в немецких же землях — в Ангальт‑Цербстском княжестве. То была София Фредерика Августа (родилась 21 апреля 1729 г.), троюродная сестра будущего мужа.

Выбор сделан, решено действовать немедля. Причина такой поспешности та же — жив холмогорский узник Иван Антонович. Для ограждения притязаний на трон со стороны старшей романовской линии следовало закрепить династические права потомков Петра.

В конце 1743 г. принцессе Софии и ее матери послано приглашение, 9 февраля 1744 г. они прибыли в Москву, куда незадолго до того переехал двор. Императрица была очарована невестой, которой тоже все нравилось, в том числе и жених. «В течение первых десяти дней он был очень занят мною», — напишет потом Екатерина II. О том же напишет мужу ее мать: «Наша дочь стяжала полное одобрение, императрица ласкает, великий князь любит ее».

Идиллия продолжалась недолго — более тесное знакомство выявило абсолютную несовместимость характеров и несходство интересов и воззрений Петра и Софии на окружающий мир. Великий князь бежал ее общества, вновь торопясь заняться «своими обычными ребяческими забавами» — двигать игрушечные армии, вешать крыс за «нападение» на сделанных из крахмала солдат‑караульных и пр. А невеста, наоборот, с истым усердием стала познавать основы православной религии, усиленно (даже по ночам) учить русский язык, много (хотя и несистематизированно) читать серьезную литературу. Все это в сочетании с обходительностью и хорошими манерами вызывало симпатии окружающих, императрицы особенно. 28 июня 1744 г. София приняла православную веру под именем Екатерины Алексеевны. На другой день в Успенском соборе произошло обручение. Теперь ее стали величать «великой княгиней».

Небывалая по пышности и торжественности свадьба состоялась 21 августа 1745 г. Венчание молодых происходило в Казанском соборе. Празднества продолжались 10 дней и завершились знаковым для впечатлительной в ту пору Екатерины событием: на Неве появился знаменитый ботик Петра Великого — «дедушка русского флота».

Семейная жизнь практически не внесла изменений в характер и привычки 17‑летнего Петра Федоровича. Некоторые его поступки явно выходили за рамки всякого приличия. Однажды ему пришла мысль просверлить отверстие в покои императрицы, чтобы подглядывать за ночными ужинами тетушки с А. Г. Разумовским. Мало того, он приглашал и других поглазеть на их времяпрепровождение. Когда о скандальной выходке племянника стало известно Елизавете, гнев ее был неописуем. Примерно в это время прусский посол в письме к королю выражал сомнение в том, что великий князь будет царствовать, ссылаясь на его слабое здоровье и экстравагантное поведение. При этом он провидчески предсказывал: «Русский народ так ненавидит великого князя, что он рискует лишиться короны даже в том случае, если бы она естественно перешла к нему по смерти императрицы». Этого, конечно, не могли не видеть в окружении Елизаветы, и в мае 1746 г., когда стало ясно, что признаки предстоящего появления на свет наследника отсутствуют, А. П. Бестужев представил на ее рассмотрение инструкцию для некоей «знатной дамы», вся обязанность которой состояла бы в том, чтобы способствовать прибавлению в великокняжеской семье. Дама должна была внушить Екатерине государственного значения мысль: «… дабы желанный наследник и отрасль всевысочайшего императорского дома получена быть могла». Выбор Елизаветы пал на ее любимицу — статс‑даму М. С. Чоглокову. Полученные инструкции о попутном наблюдении за нравственностью великой княгини она блюла столь ревностно, что Екатерина не поскупилась на нелестные эпитеты в своих «Записках»: зла, глупа, корыстолюбива.