История России с древнейших времен до наших дней

И. И. Шувалов, пользовавшийся полным доверием императрицы, составлявший тексты распоряжений царицы, оказывал большое влияние на ход событий как во внутренней, так и во внешней политике страны. Фавье писал: «Он вмешивается во все дела, не нося особых званий и не занимая особых должностей… он пользуется всеми преимуществами министра, не будучи им». Имея доступ к императрице без всяких ограничений, он получал возможность ходатайствовать за различные проекты и просьбы вельмож. Однако как человек чести прибегал к этому редко и лишь тогда, когда это шло на пользу государству. Он хорошо понимал, что в большинстве своем просители «пользу свою в нем любят». Об этом он писал за месяц до смерти Елизаветы, когда знать уже меняла свои ставки: «Вижу хитрости, которых не понимаю, и вред от людей, преисполненных моими благодеяниями. Невозможность их продолжать прекратила их ко мне уважение, чего, конечно, всегда ожидать был должен, и не был столько прост, чтоб думать, что меня, а не пользу свою во мне любят». Потому можно доверять его самооценке в письме М. И. Воронцову: «Могу сказать, что рожден без самолюбия безмерного, без желания к богатству, честям и знатности; когда я, милостивый государь, ни в каких случаях к сим вещам моей алчбы не казал в каких летах, где страсти и тщеславие владычествуют людьми, то ныне истинно и более причины нет».

Не таким был его двоюродный брат Петр Иванович Шувалов, непосредственно ведавший внутренними делами страны. Его непомерная алчность, расточительность приводили к тому, что граф беззастенчиво «путал» свой карман с государственной казной. Это ему сходило с рук, ибо он был женат на бывшей фрейлине императрицы, задушевной ее наперснице еще в годы, когда Елизавета была цесаревной. Отрицательные оценки современниками П. И. Шувалова, перешедшие затем и в труды историков, объясняются его надменностью, неумеренным честолюбием, а также твердой приверженностью своему неизменному жизненному принципу — цель оправдывает средства. Вместе с тем Шувалов — несомненно один из самых колоритных деятелей елизаветинской эпохи, и с его именем связано большинство осуществленных в то время преобразований в области экономики, финансов, промышленности и торговли. Одновременно неуемная энергия графа толкала его и к откровенному прожектерству. Один из мемуаристов отмечал, что «графский дом наполнен был весь писцами, которые списывали от графа прожекты». Многие из них преследовали цель собственного обогащения, а не «приумножения казны государственной». И все же на первый план выдвигается редкое для его современников качество — чувство нового. Как отмечают исследователи, «в сочетании с честолюбием, энергией, властной уверенностью в правоте (а иногда и в безнаказанности) это свойство ума и характера» выделяло Шувалова «из среды его коллег по Сенату». Пожалуй, можно принять существующее мнение о том, что после смерти Петра I в России трудно сыскать другого деятеля государственного уровня, который «так живо откликался на всякие предложения, новую идею и поощрял на этом пути своих подчиненных». Этим, вероятно, отчасти объяснялись его прожектерские наклонности.

А что же сама Елизавета? Участвовала ли она конкретно в управлении империей? В решении насущных задач хозяйственной и политической жизни страны?