История России с древнейших времен до наших дней

Под новый, 1742 г. трем гвардейским, а также конному Ингерманландскому и Астраханскому полкам были выделены значительные суммы для раздачи жалованья «не в зачет». Казне это обошлось в 72 178 руб. Гренадерской роте преображенцев, непосредственно осуществившей переворот, присвоили почетное наименование «лейб‑компании», капитаном которой, по просьбе гренадер, стала сама императрица. 258 рядовых лейб‑компанцев — недворян возвели в потомственные дворяне, и каждому пожаловано по 29 душ крепостных. Их продолжали «баловать» и далее, да так, что к весне 1742 г. расходы на эту «гвардию в гвардии» составили 143 146 руб.

Наиболее важным среди арестантов был Остерман — «оракул трех царствований». К нему в обществе накопилось много ненависти, ибо в первую очередь с его именем «соединяли мысль о немецком управлении Россиею». Большие основания для личного нерасположения к нему были и у Елизаветы Петровны. Она с его стороны никогда «не встречала к себе ни малейшего сочувствия, на которое считала себя вправе как дочь Петра Великого», выведшего Остермана в люди. Основное обвинение, предъявленное ему, состояло в намеренном сокрытии им распоряжения Екатерины I о престолонаследии и устранении таким образом дочери Петра от престола. Оправданий бывшего «первого человека» не приняли, и немощного, подагрой «обезноженного» старика приговорили к колесованию; за меньшие вины Б. Х. Миниха — к четвертованию, бывшего фаворита Екатерины I Левенвольде, И. Г. Головкина, К. Менгдена, действительного тайного советника Темирязева — к отсечению головы. Жестокость приговоров — не следствие особой кровожадности судей, а предусмотренная возможность для проявления акта милосердия самодержицей. Милость Елизаветы Петровны не замедлила последовать — казни заменены ссылками: Миниха — в Пелым, Остермана, по иронии судьбы, — в Березов (туда при его активнейшем участии был отправлен Меншиков). Здесь он и скончался в 1747 г. в возрасте 61 года.

Печально сложилась судьба императора Ивана Антоновича, его родителей и сестер. Вначале было решено всю семью отправить на родину в Германию, но пока громоздкий обоз добирался до Риги, в окружении императрицы резонно рассудили, что со временем свергнутый император может либо сам предъявить претензии на трон, либо стать пешкой в руках множившихся иноземных недоброжелателей сильно возвысившейся при Петре I России. В итоге семью в Риге арестовали, после пребывания в Дюнамюндском форте (нынешний Даугавпилс) перевели в Ранненбург. Но и эта крепость не устроила власть своей близостью к столице. Остановились на отдаленных Холмогорах под Архангельском, где семейство содержалось в полной изоляции от внешнего мира. Здесь родились четверо детей. После рождения четвертого Анна Леопольдовна скончалась в 1746 г., 28 лет от роду. Ее супруг Антон‑Ульрих умер в 1776 г. в возрасте 60 лет, на 35‑м году заключения.

Осиротевшие двое сыновей и две дочери в 1780 г. получили свободу из рук Екатерины II и поселились в городке Горсенсе в Норвегии, где правила их тетушка.

До 1756 г. в Холмогорах содержался и отлученный от родителей свергнутый император, пока в 16 лет юноша не был перемещен в Шлиссельбургскую крепость. Здесь он все последующие годы оставался безымянным даже для коменданта крепости. Лишь два особо доверенных офицера были допущены к общению с ним.

Вернемся к событиям конца 1741 г. На всероссийском троне — дочь Петра Великого, Елизавета. Сам этот факт большей частью дворянства воспринимался в прямой связи с идеей «возвращения к правилам» ее отца. Возврат к заветам Петра I широко декларировался и на официальном уровне, более того, сразу же было объявлено об уничтожении Кабинета и восстановлении статуса Сената как высшего правительственного учреждения. Он пополнен новыми людьми, возрождены упраздненные коллегии, вновь вернулись к армейским штатам 1720 г. Оборотная сторона происходившего — некоторые действия нового правительства, которые шли вразрез с «петровской» риторикой. Наиболее заметно это в необычайном возвышении придворных чинов, когда, например, низший из них — камер‑юнкер — стал приравниваться к армейскому бригадиру. Плодились и фельдмаршалы, никак не проявившие себя на военном поприще, вроде А. Г. Разумовского или отнюдь не блиставшего военными талантами в годы Семилетней войны графа С. Ф. Апраксина.