История России с древнейших времен до наших дней

Едва ли цесаревна смогла бы сыграть эдакую простушку, если бы несла ответственность и за тех, кто состоял в заговоре, а не только за себя. В лучшем случае речь может идти о некоем подобии «камерного» солдатского заговора, который сложился где‑то в октябре — ноябре 1741 г. из девяти гренадеров Преображенского полка, поддерживавших контакт с Лестоком и учителем музыки Шварцем, которые были, как можно полагать, его номинальными организаторами.

Выступление намечалось приурочить к крещенскому параду войск 6 января 1742 г. Вышеприведенная короткая беседа с Анной в перерыве между игрой в карты поставила Елизавету перед необходимостью действовать немедля, ибо если возьмут Лестока, то под пытками он оговорит и себя, и Шетарди, и свою покровительницу. Лесток, слабый духом, панически реагировал даже на шум каждой кареты — не едут ли брать в застенки?

Последнее, что побудило к немедленному началу переворота, — это поступивший 6 января в гвардейские полки приказ быть в готовности выступить из столицы на театр военных действий в Финляндию. Приказ не был вызван опасениями заговора и намерением его нейтрализации путем вывода гвардии из столицы, а являлся плановой заменой войск на фронте по давнему представлению главнокомандующего П. П. Ласси, завизированному Анной: «Быть по сему».

Как доказывает современный историк И. В. Курукин, после разговора с правительницей Елизавета в тот же день известила гренадеров об изменившейся ситуации. Они заверили в своей готовности поддержать ее. Но так как преображенцы в ближайшие дни не заступали в караул, то один из них утром 6 декабря отправился договариваться с караульными солдатами Семеновского полка и сообщил им, что «в сию нощь будет во дворец государыня царевна». Дальше все уже было гораздо проще, хотя людям из близкого окружения Елизаветы — М. И. Воронцову, А. Г. Разумовскому, П.И. и А. И. Шуваловым, а также Лестоку — стоило больших трудов уговорить ее решиться на последний шаг. По преданию, Лесток принес великой княгине аллегорическую картину, на которой с одной стороны она была изображена в короне, а с другой — в покрывале монахини с разбросанными орудиями казни вокруг. Подавая картину цесаревне, Лесток будто бы сказал: «Избирайте — быть императрицей или страдать в монастырском заточении и быть причиной погибели верных вам людей». Елизавета пришла в ужас и от того и от другого. В ночь на 7 декабря цесаревна, надев кирасу на свое будничное платье, в санях, сопровождаемая Воронцовым, Лестоком и Шварцем, отправилась в казармы Преображенского полка. Сохранилось несколько описаний, каким именно образом Елизавета подняла на мятеж солдат. По одному из них, обратившись к гренадерам, она несколько патетически спросила:

— Вы знаете, кто я, хотите следовать за мной, готовы ли вы умереть со мной, если понадобится?

— Рады все положить души наши за ваше величество и Отечество наше!

Затем последовала взаимная клятва: «Я клянусь этим крестом умереть за вас; клянитесь и вы сделать то же самое для меня».