История российского блокбастера. Кино, память и любовь к Родине

Художником-постановщиком экранной истории стал Андрей Рябовичев. Он родился в Апшеронске, в двух часах езды от Черного моря. Рябовичев – самоучка. В 16 лет, в год, когда Горбачев стал генеральным секретарем ЦК КПСС, он поступил в Московский лесотехнический институт и проучился там пять лет с перерывом на службу в армии. Учеба закончилась в 1991 году накануне распада Советского Союза. Всегда чувствовавший тягу к искусству, обладавший природным талантом, Рябовичев неожиданно попал в анимацию – на студию «Классика»584. Пройдя там курс анимации, он был принят в штат разработчиком типажей. Пройдя профессиональную подготовку в постсоветской России, Рябовичев воспитывался не только на традициях отечественного искусства мультипликации, но и на примерах западного. Наплыв голливудского анимационного кино (например, «Лило и Стич») и комиксов с другого конца земли (японского аниме) создавали разноцветную палитру и служили источниками вдохновения.

В 1998 году новообращенный художник-аниматор встретился с Андреем Добруновым. Криейтор «Князя Владимира» посмотрел несколько работ Рябовичева и предложил ему сделать наброски к проекту о Древней Руси. Работа прервалась в августе 1998 года из‐за обвала рубля. Оба Андрея встретились вновь год спустя, и Добрунов сообщил, что переформатировал проект, решив поставить сказ о князе Владимире. Рябовичев вспоминал:

Честно говоря, поначалу я не испытывал энтузиазма. Проект показался мне скучным, и я думал, что лучше было бы делать не историческое кино, а что-то повеселее585.

Тем не менее Рябовичев согласился нарисовать для фильма типажи и в 2000 году принял участие в презентации, состоявшейся в Московской патриархии. В конце концов Рябовичев присоединился к команде Добрунова для создания «самой серьезной анимационной работы на российском рынке»586.

Чтобы создать необходимую для фильма историческую атмосферу, Рябовичев обратился к русской художественной классике. «Работая над фильмом, – вспоминал он, – я погрузился в книги о русских художниках, чего никогда прежде в жизни не делал». Он черпал вдохновение в творчестве Михаила Нестерова, Виктора Васнецова, Николая Рериха, Ильи Репина, Василия Верещагина, Михаила Врубеля, Ивана Крамского, Василия Поленова, Ивана Шишкина. Позже Рябовичев даже открыл блог, посвященный им и другим русским художникам587. Можно сказать, что виды древнего Киева во многом походят на прошлое, воссозданное ими. Владимир плывет в ладье, взятой с картины Рериха «Заморские гости» (1901), а пейзаж напоминает его декорации к опере «Князь Игорь». И вообще, экранные пейзажи могли бы быть написаны Шишкиным или Репиным. Боевые сцены напоминают знаменитых васнецовских богатырей, а Боян поразительно походит на персонажа картины Нестерова «Пустынник» (1888). По сути дела, Русь Рябовичева напоминает воображаемый «золотой век», написанный русскими художниками девятнадцатого столетия588.

Под пристальным наблюдением консультантов-историков, проанализировавших рисунки589, князь Владимир появился как образец национального художественного воссоздания X века.

Как бы то ни было, анимация Андрея возрождала досоветские художественные традиции, скрещивая их с советской эпохой и анимационными техниками западного стиля.

Вместе с другими аниматорами, работавшими с «Солнечным домом», Рябовичев использовал многообразие стилей, создав анимацию, явно адаптировавшую голливудские конвенции и без всякого «эклера». В отличие от самоучки Рябовичева, заимствовавшего традиции русской живописи и западной анимации, Добрунов окончил Академию художеств в Кишиневе. Юрий Кулаков и Юрий Батанин прошли школу «Союзмультфильма», а Григорий Лозинский, разрабатывавший фоны, окончил Московский архитектурный институт примерно в то же время, когда Рябовичев учился в лесотехническом. Подобно своему герою князю Владимиру, Добрунов всех их объединил в попытке создать патриотическое кино для современных детей. Рябовичев признается, что задумался о патриотическом аспекте фильма только после его выхода на экран. Он услышал, что дети ходили его смотреть целыми классами, и фильм заменял им уроки. Так происходило повсеместно, от Москвы до самых до окраин. И это стоит многих томов, которые можно было бы написать о патриотизме фильма. Как сказал Рябовичев, одна девочка даже написала ему письмо, в котором сообщалось, что, посмотрев фильм, она часа два ходила и плакала под дождем и впервые почувствовала гордость за то, что она русская.

Сегодня патриотизм в России набирает силу, и в этом отчасти есть заслуга нашего фильма. Но патриотизм все-таки вопрос сложный, и говорить о нем можно долго590.