История российского мусульманства. Беседы о Северном исламе

«Удельный порядок был причиной упадка земского сознания и нравственно-гражданского чувства в князьях; как и в обществе, гасил мысль о единстве и цельности Русской земли, об общем народном благе. Из пошехонского или ухтомского миросозерцания разве легко было подняться до мысли о Русской земле Владимира Святого и Ярослава Старого! Самое это слово Русская земля довольно редко встречается на странице летописи удельных веков. Политическое дробление неизбежно вело к измельчанию политического сознания, к охлаждению земского чувства. Сидя по своим удельным гнездам и вылетая из них только на добычу, с каждым поколением беднея и дичая в одиночестве, эти князья постепенно отвыкали от помыслов, поднимавшихся выше забты о птенцах[387]».

В те исторические времена национально-государственное единство на основе общей культуры и религии было все еще поэтическим и политическим идеалом, которого не существовало в реальности ни в странах ислама, ни в странах христианства. При этом, однако, нельзя недооценивать самого наличия этого идеала. Стремление к этому идеалу было отличительной чертой не только русского, но и мусульманского культурно-политического сознания.

Траурный плач историков по поводу потери государственной независимости часто вызван не столько реальным положением вещей, сколько чувством национального унижения «задним числом» и сознанием обиды за своих предков, которые не могли противостоять лавине монгольского нашествия. Но история, воспринимаемая без эмоций, свидетельствует о том, что феномену этого нашествия, спаянному воедино как железной дисциплиной монгольских войск, так и сознанием монгольской «исторической миссии», то есть, неизжитым и ныне некоторыми странами мира стремлением воцарить всеобщий мир посредством войны, не мог в то время противостоять никто вообще.

Отдельные удачи такого противостояния, как в случае тактической победы волжских булгар над войсками Субудая и Джебе в 1229 году или в случае разгрома монгольских войск мамлюками султана Бейбарса при Айн Джалуте в 1260 году, лишь подтверждают общее правило: монголы, ставшие под руководством Чингисхана всемирно-исторической силой, побеждали всех, кого действительно ставили себе задачей победить. Как пишет западный исследователь эпохи монгольских завоеваний Ургунч Онон,

«Монгольская империя при хане Хубилае простиралась от Японии и Кореи на востоке до Польши на западе; от Северного Ледовитого океана на севере до Персии на юге… Они соединили Европу и Азию конными станциями, которые сократили расстояния между центральными местами двух континентов. Во время венгерской кампании монголов в марте 1242 года весть о смерти второго великого кагана Удэгея прошла путь в 4 тысячи миль из Монголии до Будапешта всего за сорок дней. По свидетельствам историков, срочные сообщения передавались гонцами со скоростью свыше двухсот миль в день[388]».