История русских крепких питей: Книга-справочник по основным вопросам истории винокурения

Кроме того, никаких промышленных ректификационных колонн, способных производить чистейший спирт, необходимый для современной водки, не существовало в принципе. Первый опытный образец ректификационной колонны (аппарат Саваля) был продемонстрирован на Парижской выставке в 1867 г. Серийные колонны добрались до России только в 80-е годы XIX века. То есть во время работы Д. И. Менделеева над диссертацией ни ему, ни кому-либо другому не могла прийти в голову мысль создания напитков на основе ректификованного спирта – по элементарной причине полного отсутствия последнего на товарном рынке не только России, но и всего мира.

Даже для своих работ, которые производились по заданию правительства, Д. И. Менделееву негде было взять чистый спирт, и он сам пишет в третьей главе своей диссертации: «Для моих работ служил хлебный спирт, пятнадцать ведер (185 л. – БР) которого крепостью в 71,6 % (веса) (78,4 % по объему. – БР) были сперва перегнаны в обыкновенном кубе, служащем для получения перегнанной воды. Эта перегонка была сделана в химической лаборатории Института инженеров путей сообщения. Спирт, служивший для этого, был получен г. академиком Купфером и мною из казенного склада, по обязательному распоряжению г. директора департамента неокладных сборов» [163].

Еще одно соображение касается растиражированного мнения о том, что «этот менделеевский состав водки и был запатентован в 1894 году правительством России как русская национальная водка „Московская особая“ (первоначально называлась „Московская особенная“)» [149]. Удивительно, но до сего времени никто не подвергал сомнению это ничем не подтвержденное предположение Похлебкина. Самое простое было бы сделать запрос во Всероссийскую патентно-техническую библиотеку (ВПТБ), но поиск этого «патента» осложнен тем, что до 1896 г. не существовало нумерационных каталогов привилегий и нумерация патентов возобновлялась каждый год. Поэтому пришлось бы тупо просматривать все своды привилегий за несколько лет. Такая работа не входит в обязанность ВПТБ, а самому потратить массу времени на изыскания было бы непростительной расточительностью, так как на мое заявление о том, что патент не найден, всегда найдутся оппоненты, которые заявят, что я плохо искал. И вопрос из доказательной сферы перейдет в область веры, каждый будет волен верить мне или В. В. Похлебкину.

Поэтому вместо бесполезного копания в пыльных архивах мы просто докажем, что подобного патента в принципе не могло существовать. Для этого достаточно обратиться к определению вина и водки, данному Техническим комитетом в 1893 г. – всего лишь за год до мифического патентования. Причем в это время ректификованный спирт уже существовал, и всего два года оставалось до введения монополии, а вместе с ней и монопольных напитков на базе этого спирта. Судя по протоколам, дебаты по выработке общего мнения были долгими, а определение вина коротким и исчерпывающим: «Спирт, употребляемый как напиток, называется „вином“» [164]. Что же касается водочных изделий, то ими признавались только «напитки, приготовляемые из спирта произвольной крепости, содержащие различные посторонние вещества, не свойственные спирту, как продукту винокуренного производства, и искусственно добавляемые в напитки при их изготовлении…» [165]. И именно в соответствии с этими правилами выпущенный монополией массовый напиток, представлявший собой 40-процентный водно-спиртовой раствор, очищенный углем (то есть полный аналог современной водки), назывался не водкой, а вином. На этикетке было написано: «Казенное вино».

Согласно «менделеевской формуле», водка представляет собой классическое «Казенное вино». Не могло государство нарушить собственное законодательство и назвать подобный напиток водкой, ни «Московской особой», ни «Московской особенной», а тем более патентовать его под названием водки. Как уже говорилось ранее, подобная фантазия родилась из-за непонимания разницы в значениях слова «водка» в наше время и в предшествующие эпохи.