История русского народа и российского государства. С древнейших времен до начала ХХ века. Том I

Н.М. Карамзин писал об Иване IV: «Несмотря на все умозрительные изъяснения, характер Иоанна, героя добродетели в юности, неистового кровопийцы в летах мужества и старости, есть для ума загадка». Про «кровопийцу в летах мужества и старости» – сказано, бесспорно, верно. А вот «героем добродетели в юности» Иван IV, конечно же, не был. Он с детства развлекался, сбрасывая с вершины терема кошек и собак, топтал конём и грабил прохожих на улицах. Он в тринадцать лет приказал своим псарям зарезать боярина Андрея Шуйского – правителя Московии. А, когда к семнадцатилетнему царю с жалобой на произвол псковского наместника прибыла делегация почтенных псковичей, он велел в ответ поджечь им бороды!

И всё же в словах Карамзина есть доля истины, поскольку правление Ивана IV распадается на два, существенно различающихся, этапа, Первый (1547–1560) обычно называют эпохой правления «Избранной рады» (то есть кружка приближённых к царю людей, фактически, управляющих страной). А второй (1560–1584 годы) – обычно связывают со зловещим и жутким словом «опричнина» (хотя собственно опричнина, как учреждение, существовала с 1565 по 1572 год).

Личность Ивана IV– необычайно яркая и зловещая – всегда привлекала внимание историков, одних чаруя магией силы и таланта, других ужасая своими утончёнными и необузданными злодействами. По словам историка Л.М. Ляшенко: «У Ивана IV одновременно были задатки крупного государственного деятеля и деспота, тонкого, красноречивого литератора и палача». Неуравновешенный, скрытный, подозрительный человек с явными психическими патологиями, садист, маньяк и палач, убийца собственного сына и некоторых жён (которых только официально у него было семь!), распутник (похвалявшийся тем, что лично растлил тысячу дев), самодур и изверг, заливший Русь кровью и, одновременно, умный и талантливый правитель, образованный и набожный человек, замечательный писатель, изощрённый психолог, сочинитель церковном музыки, – всё это различные ипостаси одного человека, поистине ренессансной личности, современника Чезаре Борджиа и Генриха VIII – Ивана IV Московского.

Нередко все споры вокруг его правления сводят к единственному вопросу – о психиатрическом диагнозе. Хотя это, в целом, и неправомерно (ибо у его политики были свои причины, своя логика, и законченным безумцем царь отнюдь не был), но некоторая доля истины в подобной постановке вопроса есть. В личности Ивана IV несомненны психические отклонения: приступы подозрительности, зверства и бешеного гнева (во время одного из них он избил свою беременную невестку – отчего она разрешилась мёртвым ребенком, а своего сына Ивана, вступившегося за жену, убил ударом посоха в висок). Иван IV легко переходил от показного и беспредельного смирения и самоуничижения к злобе и высокомерию, любил всяческие маскарады и яркие внешние эффекты и артистические импровизации. Для него был характерен чудовищный (даже для его эпохи) садизм: мучения жертв доставляли царю истинное и глубокое наслаждение. Он неутомимо и вдохновенно изобретал для них самые мучительные казни и пытки. Одних он взрывал на бочке с порохом, других варил в котлах кипящей смолы, с третьих сдирал кожу, приказывал сыну убить отца. По словам историка В.Б. Кобрина (крупнейшего современного исследователя эпохи Ивана IV): «Ведь для политических целей было вполне достаточно простого отсечения головы или повешения; не было нужды поджаривать князя Воротынского на медленном огне, резать живым на куски дьяка Ивана Висковатого, взрывать бочки с порохом, привязав к ним монахов, зашивать людей в медвежьи шкуры и травить собаками».

И эти нескончаемые и изобретательные пытки, казни, оргии, обжорство и пьянство сочетались в царе с глубокой религиозностью: он непрерывно каялся в грехах, щедро оплачивая молитвы монахов за упокой душ невинно убиенных им людей, надеясь купить этим билет в рай (ведь за смерть умерших без покаяния должен ответить виновник их гибели). Иван IV заносил имена своих жертв в специальный список (синодик) и давал монастырям большие суммы на помин души замученных. Личность царя, таким образом, являла собой отвратительное и удивительное сочетание: ума и безумия, набожности и сатанинского садизма и богоборческого юродства, скоморошества и религиозности, зверства и фиглярства, трезвого расчёта и необузданного извращённого воображения, безграничного властолюбия и истерического самобичевания. По словам С.Т. Жуковского и И.Г. Жуковской: «При этом монарх глубоко страдал от того, что его называют «кровопийцей», что им пугают детей и никто не понимает, что он выполняет свой тяжёлый долг царя избранного народа – очищает подданных от греховной скверны накануне Страшного суда и устраивает своё государство в соответствии с Божьим замыслом. После кровавых погромов и массовых казней царь Иван истово молился вместе со своими верными опричниками и рассылал по монастырям длинные списки загубленных им людей – для молитв о прощении грехов своих ослушников». В этих списках: почти все возможные имена людей, живших в то время.