История русского народа и российского государства. С древнейших времен до начала ХХ века. Том I

Теперь всё круто изменилось. Новая – послемонгольская – Русь ничем, кроме своего названия, религии и династии князей-Рюриковичей, не походила на свою предшественницу. По словам С.Т. Жуковского и И.Г. Жуковской: «В Московском государстве никаких «старших и младших братьев» быть не могло – удельные князья признавали себя «слугами» великого князя. Исчезло древнее право бояр выбирать, какому князю служить: любые попытки «отъезда» из Москвы начинают расцениваться как измена. Единственное право, которое сохранялось у боярина, – это право не подчиняться людям менее родовитым, чем он сам… В Московском государстве по отношению к государю все были равны – равны в бесправии. Если в западнохристианском мире различные слои населения (крестьяне, горожане, рыцари, аристократы) отличались друг от друга тем, что обладали разными правами, то в Московской Руси они разнились обязанностями перед самодержавным правителем. Конечно, крестьяне, посадские люди…, служилые люди, бояре различных степеней имели неодинаковые права, но это проявлялось только в их взаимоотношениях, а перед лицом государя они были одинаково незащищёнными от его воли».

К XVI веку источником всех милостей и кар, всех важных решений был государь (поскольку все общественные связи были целенаправленно и насильственно разрушены, а на их место пришли холопская психология и централизованно-бюрократическое управление). Единственным правом церкви оставалось пока право на сохранение её богатств. Единственным правом бояр оставался местнический порядок занятия должностей. Единственная правом крестьян оставался уход в Юрьев день от хозяина. Но и эти права в скором времени будут ликвидированы. Формой сопротивления растущему государственному деспотизму в Московии оставалось бегство. Крестьяне бежали на Дон, становясь казаками, а бояре и князья бежали в Литовскую Русь. Своей кульминации процессы, начавшиеся в Монгольской Руси, достигли при внуке Ивана III – первом московском царе Иване IV Васильевиче (Грозном).

Местничество

К XVI веку в Московском государстве среди боярства сложилась подробно разработанная система занятия высших должностей, основанная на происхождении боярина и прецедентах, связанных с его родственниками – местничество. Как отмечают С.Т. Жуковский и И.Г. Жуковская: «В специальных родословных и разрядных книгах вёлся строгий учет боярских родов «по старшинству», и каждый род внимательно следил за тем, чтобы ни один из его членов не нанёс урон общей чести, приняв неподобающе низкое место на царской службе или за царским столом. Только в местнических спорах случалось открытое неповиновение бояр государевой воле: царь мог отобрать у спорщика все вотчины, отправить самого его в далёкую ссылку, но заставить принять «невместную» должность был не в силах».

Систему местничества подробно изучил величайший российский историк В.О. Ключевский. Он отмечал, что, если в современном обществе назначая лиц на должности, сравнивают их личные качества, пригодные для службы, то «в Москве XVI в. при замещении высших должностей служилыми людьми соображались не с личными качествами назначаемых, а с относительным служебным значением фамилий, к которым они принадлежали, и с генеалогическим положением каждого из них в своей фамилии». Поэтому «иерархическое отношение между сослуживцами не устанавливалось при их назначении на должности по усмотрению назначившей их власти, а заранее указывалась помимо неё фамильным положением назначаемых».

Учёт всех назначений вёлся в Разрядном приказе и сводился в погодные разрядные книги. Постоянно ссылаясь на прецеденты, бояре непрерывно вели местнические споры, жаловались в своих челобитных на «поруху в отечестве». Вся история Московии XVI–XVII веков наполнена такими спорами. В.О. Ключевский отмечал: «Позднейшие поколения родословных людей должны были размещаться на службе и за столом государя, как размещались и первые поколения… Итак, местничество устанавливало… наследственность служебных отношений между фамилиями… Теперь – по известной поговорке место красит человека; тогда думали, что человек должен красить место».