История русского народа и российского государства. С древнейших времен до начала ХХ века. Том I

В следующем, 1572 году Девлет-Гирей повторил поход, надеясь восстановить в полном объёме ордынскую власть над Московией, и… был разбит земским войском во главе с опытным воеводой князем Михаилом Воротынским у деревни Молоди. Героя этой великой битвы – Воротынского – Иван IV отблагодарил по-своему, казнив его через год по доносу холопа (изжарив его на медленном огне).

В 1572 году царь отменил скомпрометировавшую себя опричнину, казнил большинство её, ещё уцелевших до тех пор, деятелей, и запретил (под страхом сурового наказания) даже употреблять это слово. По замечанию В.Я. Хуторского: «В истории России это была первая попытка управления народной памятью». Как отмечает В.Б. Кобрин: «Но царь сделал и некоторые жесты в пользу земщины: была возвращена небольшая часть конфискованных имений, реабилитированы (посмертно) некоторые из жертв террора, в Новгород торжественно вернули две иконы в серебряных окладах, хотя всё остальное награбленное осталось у царя». Впрочем, по глубокому и верному замечанию историка Д.Н. Альшица: «Амнистия, так же, как и конфискация, укрепляла самодержавие, ясно указывая, что царь утвердился в положении, когда он одинаково волен «казнить своих холопов и жаловать их»».

В эти годы царь опасался всеобщего восстания. (Которого, однако, к стыду робкого и терпеливого народа Московии, так и не случилось). Он вёл переговоры с английской королевой Елизаветой о возможном предоставлении ему политического убежища в Англии, а, кроме того, выстроил грандиозный Кремль в Вологде, укрепил Кирилло-Белозерский монастырь. По мнению В.Я Хуторского, «за стенами северных крепостей он рассчитывал укрыться в минуту опасности».

Однако обескровленная страна угрюмо, но покорно молчала, трепеща перед тираном и предпочитая бесконечные пытки и казни сопротивлению. А в 1575 году Иван IV попытался возродить опричнину в новом обличьи, назначив «великим князем всея Руси» касимовского хана-Чингисида Симеона Бекбулатовича, а себя превратив в «князя Ивана Московского» со своим уделом (аналог опричнины).

В 1583 году была закончена сокрушительным поражением Ливонская война, в ходе которой Московия потеряла все свои территории в Прибалтике и в районе Финского залива. А в 1584 году Иван Грозный неожиданно умер, играя в бане в шахматы. Возможно, он был отравлен приближёнными, желавшими спасти свои жизни и наконец избавиться от непредсказуемого кровавого маньяка.

Историки до сих пор не могут сойтись во мнениях, решая, каковы были причины опричнины, её смысл и последствия. Был ли опричный террор просто безумной затеей царя-сумасшедшего или же он преследовал какие-то стратегические цели? Укрепил или ослабил опричный режим Московию? Как справедливо замечает В.Б. Кобрин: «при игре в ассоциации большинство при имени царя Ивана, не задумываясь, произнесет именно это слово – опричнина… В наше просвещённое время мы привыкли считать жертвы миллионами, но в грубом и жестоком XVI в. ещё не было ни такого количества населения (в России жили 5–7 миллионов человек), ни тех совершенных технических средств уничтожения людей, которые принёс с собой научно-технический прогресс. Да и аппарат насилия ещё был примитивен и патриархален. Так что в памяти людей XVI в. и их младших современников опричнина осталась таким же символом людской мясорубки, как в нашей – тысяча девятьсот тридцать седьмой год».

Можно ли списать все ужасы опричнины на безумие царя? Нет. Точнее, об опричном терроре Ивана IV можно сказать словами трагедии его современника Шекспира: если Гамлет и пребывает в безумии, то в этом безумии есть своя система. В.Б. Кобрин полагает: «Интеллектуальные способности царя Ивана были направлены не к процветанию России, а на укрепление своей личной власти. А ведь как раз этой цели он добился. Благо же подданных вообще не входило в систему ценностей царя Ивана». Ведь он полагал, что всё население Московии – это его рабы, отданные ему во власть самим Богом. А потому, пишет В.Б. Кобрин: «Если посмотреть на действия Ивана Грозного сквозь призму его цели – достижение личной власти, то мы найдём в них совсем немного ошибок. Даже некоторые, казалось бы, бессмысленные акции обретают тогда смысл», например, массовое убийство людей, и не думающих ничего замышлять против царя. Целью этих злодеяний было создание атмосферы страха, доносительства, стремление парализовать волю людей к сопротивлению, воспитать их в духе полного повиновения. В.Б. Кобрин поясняет: «Именно поэтому террор опричнины был тотален и «лотереен»… Непредсказуемость репрессий, когда человек не знает, в какое время и за какую провинность (и что будет считаться провинностью!) он станет жертвой, превращает его в игрушку в руках правителя. Государь выступает в ореоле божества, которому известно то, что неведомо простым смертным, божества, чьи замыслы недоступны слабому уму его подданных… Деспот обычно стремится уничтожить не только нынешних, но и потенциальных противников… Отсюда и невероятный масштаб репрессий, кажущийся избыточным».