История русского народа и российского государства. С древнейших времен до начала ХХ века. Том I

Численность опричного войска росла – с тысячи до пяти тысяч человек. Это войско (подобно римским преторианцам и турецким янычарам) выполняло роль личной стражи царя и основного инструмента развязанного им против своего населения тотального террора. Символами опричников были метлы и собачьи головы, притороченные к седлу: они стремились выметать и выгрызать любую измену царю. Вступая в опричное войско, царские слуги давали клятву на верность царю и обещали не общаться ни с кем из земских, включая близких родственников. Ивану IV важно было разорвать все человеческие связи, соединяющие опричников с обществом и превратить их в полное орудие своей воли. Тем не менее царь регулярно казнил верхушку опричного войска, и лишь зловещему «Малюте» Скуратову «повезло» умереть не от руки палача, а от пушечного ядра на Ливонской воине.

Иван IV умело использовал социальную демагогию, представляя свои репрессии, как гонения лишь против «верхов» и в защиту «низов» общества, сумев ввести в заблуждение не только многих современников, но и некоторых потомков (хотя, по примерным подсчётам, на каждого погибшего в годы террора боярина приходилось два-три дворянина и полсотни простых людей). Царь нередко обращался (как при учреждении опричнины) к «простому люду», порой устраивая казни наиболее одиозных представителей своего окружения и списывая на них все бесчинства и «перегибы». Миф о «добром царе» и «злых боярах», столь глубоко вошедший в русский менталитет, восходит именно к эпохе Ивана IV. Иван не раз умело натравливал «меньших людей» на знать, укрепляя свою власть, пополняя казну и выставляя себя защитником всех слабых и убогих от притеснителей – бояр, воевод и дьяков.

Английский посол в Москве Джильс Флетчер, посетивший Русь во времена Ивана Грозного, так описывал тактику Ивана IV в делах управления: «О мерах к обогащению царской казны имуществом подданных. Не препятствовать поборам и всякого рода взяткам, которым князья, дьяки и другие должностные лица подвергают простой народ в областях, но дозволять им всё это до окончания срока их службы, пока они совершенно насытятся; потом выставить их на правёж (или под кнут) за их действия и вымучить из них всю или большую часть добычи (как мёд высасывается пчелой), награбленной ими у простого народа, и обратить её в царскую казну, никогда, впрочем, не возвращая ничего настоящему владельцу, как бы ни была велика или очевидна нанесённая ему обида… Показывать людям публичный пример строгости к должностным лицам… дабы могли думать, что царь негодует на притеснения, делаемые народу, и таким образом сваливать всю вину на дурные свойства его чиновников».

Опричнина была не только «государством в государстве», личной гвардией царя и огромным механизмом перераспределения собственности (в пользу царских «слуг»), но своеобразным религиозным «орденом» (со своими «игуменами, иереями, пономарём, звонарём»). В опричных мероприятиях царя проглядовало нечто глумливо-сатанинское: смесь молитвы и скоморошества, зверств и благочестия, оргий и покаяния, кощунства и набожности. Не случайно население часто называло опричников «кромешниками» («опричь» – «кроме» напоминает об адской «тьме кромешной»), то есть «сатанинским воинством», посланным русскому народу за его бесчисленные грехи, видя в них (но не в царе!) служителей абсолютного зла, метафизического небытия, одержимых ненавистью к миру.

По словам С.Т. Жуковского и И.Г. Жуковской, созданное Иваном IV опричное войско «представляет собой по сути военно-монашеский орден, целиком и абсолютно подчинённый государю – единственному ответчику перед Богом за все дела подданных». Опричники были людьми, полностью вырванными и изолированными от общества, а потому полностью зависящими от гнева и милости государя, стоящими вне любых человеческих и божественных норм. По словам В.Я. Хуторского: «Опричник мог подбросить земскому в лавку свою вещь и обвинить его в воровстве, заговорить с земским и обвинить его в том, что он сказал «поносное слово». Руководствуясь царским указанием «судите праведно, наши виноваты не были бы», судьи неизменно принимали решения в пользу опричников… Опричники рыскали по городам и сёлам, хватали тех, на кого падал царский гнев, громили их дворы, насиловали их жён и дочерей… Приговоры выносились заочно, на эшафот выводили немногих. Осуждённых, как правило, убивали дома или на улице. На труп боярина опричники клали записку с указанием его «вины». Других признаков, что совершилось не преступление, а правосудие, не существовало».

Убийства совершались хаотично, массово и изощрённо. Князь М. Репнин был казнён по дороге в церковь за отказ плясать на пиру в шутовской маске, а боярин Д. Овчинин – за ссору с царским фаворитом и любовником опричником Фёдором Басмановым. Самому же Фёдору Басманову Иван Грозный повелел в знак преданности зарезать собственного отца, что он и сделал – после чего и сам был казнён. (Иван IV ценил послушание, но любил и изуверски «поразвлечься»).