История русского народа и российского государства. С древнейших времен до начала ХХ века. Том I

Как ни парадоксально и ни удивительно, если чернозёмная Киевская Русь в основном занималась не земледелием, а посреднической торговлей, то Московия (с её скудной, неплодородной, заболоченной, суглинистой почвой, непроходимыми дебрями лесов и суровым северным климатом) стала усиленно развивать с начала XVI века зерновое хозяйство. Это было связано с ростом международного спроса на зерно к началу XVI века. По замечанию Б. Кагарлицкого: «По мере того, как зерно становится мировым товаром, Россия, вслед за Польшей, превращается в мирового экспортёра». Впрочем, своего пика международная торговля зерном из России достигнет чуть позже – в XVII–XX веках, когда Россия, уничтожив Речь Посполитую, станет полуколонией, сырьевым придатком и житницей Европы. Но уже к началу XVI века из Москвы на запад продаётся во всё возрастающих количествах зерно, а также лён и пенька – сырьё для бурно растущей кораблестроительной промышленности Европы. Однако, по Б. Кагарлицкому, к началу XVI века, «парадокс в том, что экономический подъём сопровождался и усилением отставания России от Запада. Это кажущееся противоречие вызвано тем, что, будучи вовлечённой в общий процесс развития и социально-экономического преобразования, Россия оказывается на его периферии» – и, чем дальше, тем больше, несёт на себе его издержки (подобно другим окраинам, колониям и полуколониям формирующегося мирового индустриально-буржуазного центра).

Эпоха Ивана III – время активного формирования дворянства и боярства, поместной и вотчинной системы землевладения на Руси. Как отмечает В.Я. Хуторской: «Не имея денег для содержания профессиональней армии и бюрократического аппарата, государство было вынуждено платить жалованье деревнями и сёлами». Возвышая по своей воле «служилых людей» («детей боярских»), московские владыки подчиняли им прежде свободных крестьян, селили их на оккупированных землях соседей. А, по словам В.Д. Назарова: «Мы вправе говорить о государственно-корпоративной собственности ассоциаций бояр и вольных слуг во главе с монархами-князьями на все тяглые земли в городах и сельской местности, а в определённом смысле – и на самих тяглецов, горожан и крестьян». (Тяглыми людьми назывались все те, кто платил подати и дани государству и его людям).

Иваном III широко использовались поместья – участки княжеской земли с крестьянами, розданные служилым людям не в собственность, но лишь во владение на время службы. Понятно, что именно дворяне – государевы холопы, получавшие поместья – становились наиболее преданными слугами великого князя и связывали с ростом его власти свой успех и благополучие. А складывание самодержавия и крепостной системы на Руси – не просто параллельно идущие процессы, а, в сущности, две стороны одного и того же процесса порабощения населения государством. Как отмечают С.Т. Жуковский и И.Г. Жуковская: «В руках московских государей сконцентрировалась гигантская земельная собственность, и материальное благополучие знатных родов всё больше зависело от царских пожалований». Подобно тому, как некогда утеря русскими князьями независимости под властью ханов Орды компенсировалась ростом их могущества в отношении своих подданных, также и теперь порабощение бояр и дворян московскими правителями компенсировалось таким же ростом их власти над крестьянством. Начинается резкое ужесточение гнёта над крестьянами, раздачи дворянам поместий и усиление личной зависимости крестьян от помещиков. Московские князья давали боярам и дворянам новые пожалования, взамен отбирая старые вольности и права.

Иван III «испомещал» захваченные земли своим служилым людям, которые за это исполняли военные, посольские или административные обязанности. Дворянство (наряду с церковью) становится мощной опорой великокняжеской власти, вытесняющей старое боярство, представляющее региональные интересы, местные княжеские династии, приходящие в упадок, и «обременённое» аристократическими представлениями о своей личной и родовой «чести» и «свободе». Дворянское ополчение составляло основу московского войска.

Так начинается неуклонный, зловещий и роковой процесс закрепощения крестьян (в то время как в Западной Европе XIV–XV веков происходит обратное: отмена личной зависимости крестьян). Княжеские холопы и слуги, эмигранты из Орды и Литовской Руси становились московскими дворянами, получая либо «кормления» (право на сбор податей в свою пользу с определённой местности), либо «государево денежное жалование». По словам В.Д. Назарова, складывается «сознание, что только несущие ратную службу… имеют право на земельное владение с крестьянами». К началу XVI века на Руси дворян (с семьями) было уже свыше ста тысяч человек или около двух процентов от численности всего населения Московии. В функции дворян и бояр входила защита государства и управление «тяглецами», то есть зависимыми от государства крестьянами.