История русской идеи

После смерти последнего Рюриковича, царя Фёдора Иоанновича, формально власть перешла к его жене, Ирине. Но она отреклась от царства в пользу брата Бориса Годунова. Тот был возведён на престол путём земского соборного избрания. Московские дипломаты считали, что звание слуги государева, которое имел Годунов при Фёдоре Иоанновиче, «честнее всех бояр, а даётся то имя от государя за многие службы». Будущий царь немало сделал, чтобы «продвинуть» митрополита Иова на патриаршество, но ещё больше сделал патриарх Иов, чтобы сочинить и продвинуть утверждённую грамоту, где подчёркивается «неотложно бить челом государю Борису Фёдоровичу, а опричь государя Бориса Фёдоровича на государство никого не искати!». Перечень клятв для всех, кто должен был целовать крест на верность Борису Фёдоровичу, – любопытнейший документ. Чего там только нет! Вплоть до того, чтобы «не колдовать против царской семьи по ветру» и не «бежать к (перечислены властители Турции, Рима, Испании, Франции, Польши, Дании, Венгрии, Швеции, Англии) и в иные ни в какие немцы». При церемониях, возглавляемых патриархом, было пролито так много слёз, что, казалось, можно было увериться в преданности народа к доброму пастырю. Тем паче, что принимая благословение, Борис Годунов обмолвился: «Отче великий патриарх Иов! Бог свидетель, что не будет в моём царстве бедного человека! И эту последнюю рубашку разделю со всеми!». Но увы…

Его ум оказался не в силах справиться с малодушием. Ни усердие, ни щедрые дары обласканным подчинённым не помогли. Очень скоро во всём государстве воцарилась атмосфера доносительства и клеветы. «Дьявол, – говорит летописец, – вложил Борису мысль знать всё, что делается в государстве». Возобновились опалы, пытки и гонения на боярские кланы. Князя Бельского били кнутом. Романовых обвинили в стремлении «достать царство», и Фёдора Никитича постригли в монахи под именем Филарета и сослали с женой и детьми (включая будущего царя Михаила) в Пермскую волость. Тёмная история с гибелью царевича Дмитрия до сих пор будоражит умы. Три года засухи и неурожая свели на нет все усилия Бориса и патриарха. От голода умерла треть населения Московского государства. Клятва «не бежать ни в какие иные немцы» окажется пустым звуком. Бежали куда угодно: и на Дон, и во все украины, и к польскому королю Сигизмунду III, и даже к султану. Бориса Годунова погубила вера обнищавшего люда в «законного» царя-спасителя, права на престол которого не зависят от «многомятежного человеческого хотения». Очень высока вероятность авторства «проекта» самозванца, принадлежащая клану Романовых. По крайней мер, на это намекают записи пристава Воейкова, отвечавшего за заключение Романова, сделанные в 1605 году: «Живёт старец Филарет не по монастырскому чину, неведомо чему смеётся, всё говорит про птиц ловчих да про собак. Старцев бранит и бить хочет и говорит им: «Увидите, каков я вперёд буду!»».

И вот на исторической сцене появляется Лжедмитрий I, юноша-авантюрист, обладающий пылким темпераментом, без чопорности, в чём-то даже великодушный (смертный приговор взбунтовавшимся князьям Шуйским он заменил ссылкой, а затем и вообще вернул им боярство). Пожалуй, самое непостижимое в его натуре – это абсолютная уверенность в своём царственном происхождении. Кто внушил ему эту уверенность? И откуда он взялся? По словам В. Ключевского, «его спекли в польской печи, но заквасили в Москве». Существует официальная версия, которую излагали в дипломатических нотах: «Юшка Отрепьев, як был в миру, и он по своему злодейству отца своего не слухал, впал в ересь, и воровал, крал, играл в зернь, и бражничал, и бегал от отца многажда, и заворовався, постригсе у черницы…» – и т. д.