История русской культуры

Как и у Тургенева, у Гончарова был огромный дар подмечать зарождающиеся явления социальной и художественно их раскрывать. В «Обыкновенной истории» он изучает психологию нарождающегося в России класса капиталистов, в «Обломове» рисует тип русского помещика, в «Обрыве» показывает разрушительные революционные веяния. Как и Тургенев, Гончаров пытался объективно отобразить общественные процессы в современной ему России. Гончаров создал тип русского человека — Ильи Ильича Обломова, и, как бы к нему ни относились, он во многом верен. Затем Гончаров обратился к так называемым новым людям (таковые весьма отличались от нынешних «новых русских»). В «Обрыве» он дал свою интерпретацию нового человека, который оказался не столь симпатичным, как тургеневский Базаров, хотя его разрушительная деятельность в романе ограничивается сферой личных отношений. Помимо трех основных романов Гончаров также описал свою учебу в Московском университете, путешествие на фрегате «Паллада» и т. п.

Был в России писатель, который не воспринял в полной мере романную форму, а шел непосредственно от русских повестей. Это Н.С. Лесков, самый русский писатель но стилю и содержанию из писателей, изображавший характерные русские типы.

Николай Семенович Лесков (1831–1895).

Он выработал свой стиль сказа, идущий непосредственно от фольклора. В «Левше» Лесков показал изумительные возможности русского человека как работника. В повести «Очарованный странник» изобразил существенную особенность поведения русского человека — его тягу к странничеству, ориентацию на жизнь чувствами и способность увлекаться, не контролируемую рассудком. В повести «Леди Макбет Мценского уезда» Лесков показал русскую историю любви, которая, как и западные, заканчивается смертью. Но если там любовь величественна и трагична, то «русская любовь до гроба» отдает ужасом бездны. В рассказе «Железная воля» Лесков поставил лицом к лицу представителей разных национальных типов, русского и немца, и свел их в как будто шуточном споре — кто больше съест блинов, окончившемся трагически. Побеждает конечно же русский, а немец умирает, но в этом юмористическом рассказе есть немалая доля серьезности и проницательности. Лесков отдал дань обличению нигилистов, которых пытались объективно изобразить Тургенев и Гончаров, но не преуспел в этом, прослыв реакционером.

Сатирическую линию Н.В. Гоголя продолжил М.Е. Салтыков-Щедрин, ставший одним из самых крупных сатириков в мировой культуре.

Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин (1826–1889).

Это один из самых крупных сатириков в мировой культуре. С одной стороны, Салтыков-Щедрин является продолжателем направления демократической сатиры XVII в., с другой стороны, это один из видных представителей русской интеллигенции XIX в. Пройдя школу государственной службы и дослужившись до должности вице-губернатора, он ушел в отставку в чине действительного статского советника. Вместе с Н.А. Некрасовым был соредактором, а с 1878 г. редактором «Отечественных записок» — одного из самых читаемых журналов России. Бессмертную славу он заслужил своими литературными трудами. Салтыков-Щедрин так глубоко отобразил русскую действительность, что его произведения современны и сегодня, как, видимо, будут современны, пока будет существовать русский человек.

В «Истории одного города» Салтыков-Щедрин создал сатиру на русскую историю постпетровского времени, продолжив намеченную А.К. Толстым линию. В этом произведении показаны типы правителей и их взаимоотношения с подданными, которых они хотят видеть простыми исполнителями замыслов начальства. Салтыков-Щедрин стал обличителем новых капиталистических порядков, нарождавшихся в пореформенной России 1860-х гг. Он часто брал фамилии своих персонажей у других писателей, но наделял их новыми свойствами, так что данный тип становился более многогранным. Так появляются господа Молчалины, Глумов и др. В конце жизни Салтыков-Щедрин обратился к жанру сказки и создал произведения подстать кратким формам демократической сатиры XVII в. («Премудрый пескарь», «Карась-идеалист» и др.). Последнее крупное произведение Салтыкова-Щедрина «Господа Головлевы» уже нельзя считать сатирическим. В нем создан зловещий образ помещика, который стал нарицательным. Иудушка Головлев не уступает своему библейскому тезке по концентрации отрицательных свойств.