История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 2

Чехова Щеглов (псевдоним И. Л. Леонтьева, 1850–1910). Название его пьесы

Дачный муж(забавная картинка русского пригорода) стало модным словечком

и, можно сказать, вошло в язык. Новый комический тип создала и г-жа

Микулич (псевдоним Лидии И. Веселитской, р. 1857). Ее Мимочка–

41

остроумное изображение средней петербургской барышни из бюрократической

среды – воплощение безмятежной пустоты.

Значительнее всех этих писателей был Александр Иванович Эртель (1855–

1908). Он был народником, но потом расстался с обычным для русского

интеллигента агностицизмом и занялся более спиритуалистиче ской

философией. Поэтому около 1910 г., когда лозунгом дня стало возрождение

религии, возродился и интерес к Эртелю; опубликованы были его письма и

собрание сочинений, имевшие значительный успех.

Первые его рассказы появились в 1880 г., но лучший и самый известный

его роман – Гарденины, их дворня, приверженцы и враги(1898, 2 тома). Роман

при переиздании (1908 г.) удостоился чести выйти с предисловием Толстого.

Толстой особо похвалил эртелевское искусство диалога. Он писал:

«Неподражаемое, не встречаемое нигде достоинство этого романа, это

удивительный по верности, красоте, разнообразию и силе народный язык.

Такого языка не найдешь ни у новых, ни у старых писателей».

Не говоря уже об этом, Гарденины– один из лучших русских романов,

написанных после эпохи великих романистов. Это широкая панорама жизни в

большом имении на юге Центральной России. Герой – сын управляющего

имением (как и сам Эртель). Характеры крестьян бесконечно разнообразны и

блистательно индивидуализированы. То же можно сказать и об изображении

деревенского среднего класса и деревенской полиции, разумеется,

представленной в сатирическом освещении. Но сами Гарденины, один из

которых – кающийся дворянин, изображены значительно хуже. Роман

проникнут тонким поэтическим чувством природы. Один из наиболее

запоминающихся эпизодов – рысистые гонки в Хреновой – могут постоять за

себя даже в сравнении со сценой скачек из Анны Карениной.

Другой писатель, чьи произведения не потеряли своего обаяния, – Николай

Георгиевич Михайловский, писавший под псевдонимом Н. Гарин (1852–1906).

По профессии он был инженер-путеец и к литературе обратился довольно

поздно. Главное его произведение – трилогия: Детство Темы(1892),

Гимназисты(1893) и Студенты(1895). Эти вещи, написанные просто и

искренно, не потеряли своего обаяния и теперь, а в свое время были

необычайно популярны. Персонажи, проходящие через все три книги, написаны

с большой теплотой, и читатель начинает относиться к ним, словно это

мальчики, которых он знал всю жизнь. Помимо своих литературных качеств,

эта трилогия – важный исторический документ, ибо это «естественная история»

типичного интеллигентского воспитания, питомника нравственно

неприспособленных и психически нестойких людей.

Перечисление второстепенных писателей можно заключить именем Петра

Филипповича Якубовича (1860–1911), единственного среди них активного

революционера. Он после 1 марта 1881 г. вступил в партию «Народная воля», в

1884 г. был арестован, три года просидел в Петропавловской крепости и восемь

(1887–1895) – на каторге в Сибири. Такой «послужной список» не позволял ему

появиться в литературе под собственным именем, которое осталось почти

неизвестным, хотя оба его псевдонима – П. Я. и Л. Мельшин – стали широко

известными. Первым псевдонимом он подписывал свои стихи, очень

«гражданственные» и очень слабые. Под вторым он в 1896 г. напечатал

замечательную книгу рассказов о жизни каторжников – В мире отверженных;

то была первая книга на эту тему после Записок из Мертвого дома. Хотя она,

разумеется, не достигает уровня Мертвого дома, книга Мельшина имеет

большое значение. Она выражает характерную для русского революционера-

идеалиста позицию. Мельшин описывает самых отвратительных преступников

42

с бескомпромиссной объективностью, такими, какие они есть, – с их

преступлениями, с их циничным бессердечием, но и с проблесками

человечности, и красной нитью в книге проходит твердая вера в человеческую

природу и несокрушимое уважение к человеку, даже в глубочайшей его

деградации.

4. ЭМИГРАНТЫ

Революционеры, не попавшие ни в Сибирь, ни в Шлиссельбургскую

крепость, нашли убежище за границей. Большого места в истории литературы

они не занимают. Политическая печать между 1881 и 1900 гг. была не слишком

активна, да и потом не произвела на свет ничего, что могло бы сравниться с

герценовским Колоколом. Но это сравнительно спокойное время породило

целую серию интересных мемуаров. Вчерашние активные борцы, оказавшись

на покое, сели за столы и стали писать воспоминания о своем участии в

великой борьбе. Эти воспоминания были в значительной мере рассчитаны на

иностранную аудиторию (до 1905 г. их невозможно было ввезти в Россию) и

многие были даже написаны на иностранных языках. Представление, которое

сложилось у западных людей о революционном движении (когда не было