История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 2

Царствование Александра III (1881–1894) бы ло периодом политической

реакции. Убийство Александра II произошло на гребне революционной волны и

за ним последовало крушение всего движения. Правительство начало

энергичную кампанию подавления, встретив поддержку общественного мнения

высшего и среднего классов. За два-три года удалось разгромить все

революционные организации. К 1884 г. все активные революционеры были или

в Шлиссельбурге и в Сибири, или за границей. Почти десять лет никакого

значительного революционного движения не было. Более законопослушные

радикалы тоже пострадали от реакции. Их главные журналы были за крыты, и

они потеряли возможность воздействия на массы интеллигенции. Довлели

мирные и пассивные внеполитические устремления. Популярным стало

толстовство, не столько своим огульным осуждением государства и Церкви,

сколько ученьем о непротивлении злу – именно тем, чем оно отличалось от

социализма. Большая часть среднего класса погрузилась в скучный быт и

бесплодные мечтания – жизнь, знакомую английскому читателю по

произведениям Чехова. Но конец царствования совпал и с началом нового

сдвига: капиталистического предпринимательства.

В литературе восьмидесятые годы ознаменовались «эстетической»

реакцией на утилитаризм шестидесятых и семидесятых. Она началась еще до

1881 г. – таким образом это не результат политического разочарования. Это был

естественный и, в основе, здоровый протест духа литературы против

всепроникающего утилитаризма предыдущего двадцатилетия. Движение не

выступало под лозунгом «искусство для искусства», но писатели стали

проявлять интерес к вещам, которые не давали непосредственной,

сиюминутной пользы – таким, как форма, как вечные вопросы Жизни и Смерти,

Добра и Зла, независимо от их социальной значимости. Даже самые

тенденциозные восьмидесятники теперь старались, чтобы тенденция не

слишком лезла в глаза. Ожила поэзия. Новые прозаики старались избегать

бесформенности и растрепанности «тенденциозных» романистов и

журналистских тенденций Салтыкова и Успенского. Они опять обратились к

Тургеневу и Толстому и старались быть, как говорится в России,

«художниками».

У этого слова, благодаря значению, которое в него вложили критики-

идеалисты сороковых годов (Белинский), существует обертон, которого нет у

его английского эквивалента. Среди прочего оно рождало у интеллигента конца

века представление о мягкости; об отсутствии грубости, слишком явной

тенденции, а также интеллектуального элемента – логики и «рефлексии». Оно

было окрашено и учением Белинского, гласящим, что сущность искусства –

«мышление образами», а не концепциями. Эта идея отчасти обусловила тот

почет, в котором находятся описания видимых вещей – особенно

эмоциональные описания природы в духе Тургенева.

Но при всем возвращении к «форме» и «вечным идеям» движение вовсе не

являлось ренессансом. Ему не хватало оригинальности и силы. Оно было

консервативным и миролюбивым, эклектичным и робким. Оно боролось скорее

за отсутствие великого безобразия, чем за великую красоту. Возрождение

истинно активного чувства формы и истинно смелого метафизиче ского

мышления произошло потом, в 90-е годы XIX и в первые годы нынешнего

столетия.

39

2. ГАРШИН

Первым и во многом самым характерным представителем прозаиков-

восьмидесятников был Всеволод Михайлович Гаршин. Он происходил из

помещичьей семьи; родился в 1855 г. в Донецком уезде. Гимназию окончил в

Харькове, в 1873 г. поступил в Петербургский Горный институт, но его не

закончил. Он был человеком с необычайно развитым нравственным чувством, и

так как он воспитывался в годы, последовавшие за освобождением крестьян,

естественно, приобрел образ мыслей «кающегося дворянина». Это не привело

его в стан политической борьбы за народ, но когда разразилась война с Турцией

(1877), он пошел на войну солдатом. Сделал он это не из патриотизма и не из

авантюризма, но от глубокого убеждения, что если народ страдает на фронте,

его долг страдать вместе с народом. Гаршин был хорошим солдатом. Его имя

попало в газеты, он получил чин сержанта. В августе 1877 он был ранен в ногу

и отправлен в Харьков. Там он написал Четыре дня, рассказ о раненом солдате,

который четыре дня лежит, не в состоянии пошевелиться, на поле сражения

рядом с разлагающимся телом мертвого турка. Рассказ появился в октябре

1887 г. и произвел сенсацию. Репутация Гаршина была установлена раз и

навсегда. Он стал профессиональным писателем. Но постепенно хрупкая

душевная организация привела его к заболеванию, выразившемуся в

постоянном и мучительном разладе со всем мировым порядком. Он постоянно

находился на грани психического срыва. Поведение его стало странным.

Однажды он пошел к премьер-министру Лорис-Меликову и стал его

уговаривать «помириться» с революционерами. Это был один из первых его

странных поступков. Но то обстоятельство, что он на собственном опыте знал,

что такое психическая болезнь, помогло ему написать самый замечательный из

своих рассказов – Красный цветок(1883). Состояние его ухудшалось. Он

чувствовал неминуемое приближение безумия. Это усиливало его меланхолию