История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции

Стоило Валентину Пикулю обнаружить и прочитать записки знатного шевалье де Еона, «который 48 лет прожил мужчиной, а 34 года считался женщиной, и в мундире и в кружевах сумел прославить себя, одинаково доблестно владея пером и шпагой», как тут же воображение писателя представило себе всю эпоху середины XVIII века: острые противоречия между Пруссией, Австрией, Францией, Великобританией и Россией; писатель увидел короля Пруссии Фридриха, который просто задыхался в маленьких размерах своего королевства и мечтал о его расширении и об армии, которая это может сделать; ощутил, что Людовик ХV мечтал о могуществе крымского хана, который может угрожать России; увидел Елизавету Петровну, которая, вставая с постели, узнаёт, что её дожидается великий канцлер Бестужев-Рюмин с бумагами, требующими ясного ума и дальновидности… На основе многочисленных записок и мемуаров об этом времени был создан роман-хроника о выдающихся деятелях, которые опирались на шпионаж, на секретных агентов, на их письма и донесения. И одним из главных действующих лиц был шевалье де Еон, скончавшийся в 1810 году, когда обнаружили, что он действительно был мужчиной. Де Еон был секретным агентом, умным, образованным, талантливым, смелым… Эта маркиза Помпадур, в то время властительница Франции, намекнула, что в Россию лучше всего послать дворянина де Еона как женщину: «Де Еон обладает мининиатюрными чертами лица. Щёки его, как он сам мне признался, ещё не ведали прикосновения бритвы. У него сильные, но маленькие руки избалованной пастушки. И чистый, как бубенчик, голос… Скажите – какую вам женщину ещё надо?»

«Так в жизни де Еона совершился «маленький переворот в судьбе». «Так-то вот юный повеса вступил на скользкую стезю секретной дипломатии. Вступил на неё как раз в середине ХVIII века – времени, когда в громе сражений суждено было перекраивать карту мира…

Он сделался скрытным, таинственным и хитрым».

При описании русского императорского двора В. Пикуль явно перехлёстывает в своей желчи, описывает жизнь двора так, что не верится ни одному слову. Ну как можно поверить, что в стране, богатой лесом, дворец не отапливался и императрице приходилось мёрзнуть: «В спальню к императрице загоняли по зимам взвод солдат с приказом: «Дыши жарче!» – и те дружным дыханием выгревали комнату, чтобы императрица не закоченела». Может быть, кто-то и написал об этом, но «тащить» этот факт было вовсе не обязательным, были сотни других фактов.

При описании дворцовых интриг В. Пикуль остановился на том, что между Великобританией и Россией в 1857 году заканчивался субсидный договор. И если Россия не продлит этот договор, то Великобритания заключит договор с Пруссией. А это неизбежная европейская война. Вокруг этого исторического события и плетутся у власть имущих различные интриги. За этими событиями, а главное – интригами, и скрывается тайная служба всех шпионов и тайных агентов.

Но вдруг наталкиваемся на главу «Куда делся де Еон?». И В. Пикуль начинает собственное расследование: «Был ли он вообще тогда в Петербурге?» Вспоминает французского историка Мишо, который старался проникнуть в эту «непроницаемую завесу», цитирует самого де Еона, утверждающего, что он был тогда в Петербурге, ссылается на историков Франции, что он был в Петербурге, и на других историков, бывавших в архивах, что его не было в Петербурге. «Где же правда, читатель?» – задаёт всё тот же сокрушительный вопрос В. Пикуль. И отвечает главой «Шевалье в Петербурге», где он рассказывает о приезде де Еона во второй раз, о котором упоминается в его записках. Так сложно и противоречиво излагает автор события.

Привлекают в романе главы о Семилетней войне, о Фридрихе, о Елизавете, о битвах при Гросс-Егерсдорфе, Кюстрине, Цорндорфе, Пальциге, Кунерсдорфе, превосходен образ победителя в последних баталиях Петра Семёновича Салтыкова, который поступал в соответствии со своим здравым смыслом, а не по велению Конференции, следовавшей стандартным позициям устаревшего военного времени. «Война есть упражнение воинское в чести, в риске и в бесстрашии, – говорил Салтыков. – Кто рискует – тот и выигрывает… У короля прусского многому поучиться можно: человек бессовестный, зато рискованный!» И Валентин Пикуль дал Салтыкову точную характеристику: «Жёлтый цыплёнок», как звали за глаза Салтыкова, был рождён для войны. Армия раньше его совсем не знала, зато он всегда знал и любил армию. Пётр Семёнович понимал солдата (хотя солдат не всегда понимал его). Генерал-аншеф не гнушался есть кашу из общего котла, среди ночи вставал, чтобы проверить аванпосты. Был не суетлив и хладнокровен. Он не боялся на ходу перестраивать свои планы. Он быстро подчинялся обстановке, чтобы затем подчинить обстановку своей воле».