История русской литературы X—XVII веков

Уже после смерти Епифания Славинецкого и Симеона Полоцкого, в годы правления царевны Софьи (1682-1689), произошло открытое столкновение «латинствующих» и грекофилов. При поддержке патриарха Иоакима победили последние. Им удалось захватить руководство первым московским высшим учебным заведением — Славяно-греко-латинской академией, открытой в 1686 г. После свержения Софьи вождя латинствующих, поэта Сильвестра Медведева, им удалось послать на плаху. Однако эта победа вовсе не означала гибели профессиональной литературы. Писательский профессионализм уже прочно утвердился в России.

Хотя в XVII в. резко повысился удельный вес авторских произведений, но анонимная струя, преобладающая в средние века, также не ослабевала. Прежде анонимность или, по крайней мере, приглушенность индивидуального начала были характерны для всей вообще литературы. Теперь анонимной остается в первую очередь беллетристика. Беллетристический поток XVII в. был стихийным и неуправляемым. Анонимной беллетристике присуща та же художественная и идеологическая пестрота, которая свойственна авторской продукции. Связи с Европой дали переводный рыцарский роман и новеллу. Появились первые оригинальные опыты разработки этих жанров — такие, например, как повести о Василии Златовласом и о Фроле Скобееве. Переосмысление традиционных жанровых схем привело к созданию качественно новых, сложных композиций, таких, как повесть о Савве Грудцыне с ее фаустовской темой. Художественное освоение истории отразилось в цикле повестей о начале Москвы и в повести о Тверском Отроче монастыре.

Социальная база литературы постоянно расширялась. Появилась оппозиционная литература низов общества. Эти низы — бедное духовенство, площадные подьячие, грамотное крестьянство — заговорили независимым и свободным языком пародии и сатиры.

1. Переводный рыцарский роман и авантюрная повесть

Среди переводов XVII в. большое место занимают рыцарские романы, причем интерес к ним постоянно возрастал. Если в первой половине столетия читатель знал лишь «Бову королевича» и «Еруслана Лазаревича», то к концу века в литературном обороте было не меньше десятка произведений этого жанра. Рыцарский роман удовлетворял читательскую потребность в «неофициальном», индивидуальном чтении. Он не поучал, а развлекал, «изумлял». Не случайно эпитеты «дивный» и «удивления достойный» регулярно встречаются в заглавиях русских версий. Как правило, рыцарские романы переводились с польского языка. Исключения из этого правила редки: так, сюжет «Еруслана Лазаревича» — тюркского происхождения, а «Брунцвик» заимствован из чешской литературы.

Многие мотивы, встречавшиеся в переводных рыцарских романах, были хорошо известны русскому читателю. Битва со змеем, «муж на свадьбе своей жены», узнавание по кольцу, вещие сны и волшебные помощники героя, человек, зашитый в шкуру животного, и птица, его уносящая, приворотное зелье и меч-самосек — все это знали частично и по литературе, а главным образом по устному эпосу, в особенности по волшебной сказке. Однако художественный смысл переводных романов нельзя понять, расчленив их на эти извечные элементы. Мотивы — только кирпичи постройки. Ее архитектуру определяет сюжет, а сюжет нельзя свести к сумме мотивов. Сюжет зависит от концепции действительности. Какую же концепцию жизни принес в Россию XVII в. рыцарский роман, что в ней было нового и чем она привлекала читателя?

Классики средневекового рыцарского романа — Кретьен де Труа, Гартман фон Ауэ, Вольфрам фон Эшенбах, писавшие во второй половине XII — начале XIII в., а также более поздние авторы создали, в сущности, два типа повествования, две ветви этого жанра. Одна повествует о любви рыцаря к даме. Вторая — о поисках Грааля, чаши, служившей Христу на тайной вечере, в которую потом Иосиф Аримафейский собрал несколько капель крови распятого учителя (согласно древним легендам, Иосиф Аримафейский считался христианизатором Британии; в Британии и зародился цикл рыцарских романов, действие которых связано со двором короля Артура). В первом случае изображалась любовь земная, во втором — любовь идеально-мистическая, цель которой — найти источник чудесной благодати. Общими элементами обоих типов были рыцарский кодекс, сумма правил, определявших нормы поведения благородного рыцаря, а также описания многочисленных приключений и битв.