Исторія Русской Церкви

Митрополиты греческаго происхожденія въ домонгольское время выступали, главнымъ образомъ, въ качествѣ миротворцевъ. Со времени татарскаго ига, митрополиты, коренные русскіе, къ этому присоединяли исключительное отечестволюбіе. Велико значеніе митрополита Кирилла III, столь ревностно помогавшаго великимъ князьямъ Ярославу Всеволодовичу и его сыну, св. Александру Невскому въ возстановленіи разрушенной монголами Руси. Первоіерархи и епископы въ то время въ особенности сдѣлались связующимъ звеномъ между отдѣльными русскими землями. Они до послѣдней возможности поддерживали связь сѣв.- восточной Россіи съ западной ея частью, отторгнутой литовскими и польскими князьями, пока послѣдніе не добились раздѣленія и Церкви. Замѣчательно, что, въ противовѣсъ латинству, русская іерархія, храня и укрѣпляя создававшееся на сѣв.-востокѣ московское княжество, вовсе не старалась, съ помощью своего сильнаго вліянія на князей, добиться независимости отъ свѣтской власти. Митрополиты, вынужденные оставить разоренный и незащищенный Кіевъ, сами стремились обосноваться, подъ покровомъ мірской власти, сначала во Владимірѣ, потомъ въ Москвѣ. Они неуклонно старались объ утвержденіи мира въ государствѣ и подчиненіи всѣхъ единодержавному великому князю. Сознаніемъ необходимости этого проникнутъ и грекъ св. митр. Фотій. Онъ отказомъ въ благословеніи заставляетъ кн. Юрія Дмитріевича Звенигородскаго признать великимъ княземъ своего малолѣтняго племянника, Василія II Васильевича. Москва становится столицей Руси съ благословенія св. митрополита Петра, уроженца волынско-галицкой области. Грекъ свят. митрополитъ Ѳеогностъ былъ продолжателемъ его дѣла.

Исключительно значеніе свят. митрополита Алексія. Голубинскій пишетъ о немъ: “Св. Алексія обстоятельства времени поставили во главѣ государственнаго управленія, такъ что онъ былъ митрополитомъ и въ то же время первымъ государственнымъ человѣкомъ, главой боярской думы своихъ князей. Ему выпало занимать митрополичью каѳедру въ то время, какъ князьями московскими были люди, требовавшіе опеки надъ собой. Въ одинъ годъ съ митрополитомъ Ѳеогностомъ, спустя 47 дней послѣ него, умеръ князь Симеонъ Ивановичъ и оставилъ своимъ преемникомъ брата своего Ивана Ивановича; этотъ Иванъ Ивановичъ былъ, какъ говорятъ лѣтописи, государь “тихій и кроткій”, т. е. государь слабый. Иванъ Ивановичъ умеръ въ 1359 году и оставилъ своимъ преемникомъ сына своего Димитрія Ивановича 9-лѣтнимъ мальчикомъ. Оба князя, одинъ по слабости, другой по малолѣтству, имѣли нужду въ руководителѣ себѣ и опекунѣ надъ собою: и руководителемъ — опекуномъ обоихъ былъ онъ — св. Алексій. Мы не знаемъ, былъ ли онъ настоящимъ или оффиціальнымъ главой государственнаго управленія при Иванѣ Ивановичѣ; Симеонъ Ивановичъ въ своемъ духовномъ завѣщаніи, написанномъ передъ смертью, приказываетъ своимъ братьямъ — Ивану Ивановичу и Андрею Ивановичу (умершему вскорѣ послѣ него самого): “слушали бы есте отца нашего владыки Олексѣя, такоже старыхъ бояръ, хто хотѣлъ отцю нашему добра и намъ”, и этимъ какъ будто формально ставилъ его — св. Алексія во главѣ боярской думы. Какъ бы то ни было, но мы имѣемъ положительныя и ясныя свидѣтельства, что Иванъ Ивановичъ передъ своей смертью оставилъ его формальнымъ и настоящимъ регентомъ государства при своемъ малолѣтнемъ сынѣ Димитріи”. Голубинскій пишетъ, что греческіе акты указываютъ, что Святитель “прилагалъ всѣ старанія, чтобы сохранить дитя и удержать за нимъ страну и власть”, что онъ весь предавался возложенному на него дѣлу попеченія о “государѣ-дитяти”. Къ этому Голубинскій добавляетъ: “Дмитрій Ивановичъ Донской первый изъ великихъ князей московскихъ ясно и опредѣленно заявилъ стремленія къ государственному единодержавію, но онъ заявилъ ихъ въ такіе еще юные годы, что необходимо долженъ быть предполагаемъ при семъ св. Алексій. До какой степени за его время Москва возрасла въ своей силѣ и сознала эту послѣднюю видно изъ того, что знаменитая Куликовская битва была на третій годъ послѣ его кончины”.