История с географией

Мрачный, молчаливый хозяин теперь в Сарнах уже приступил к ломке старого режима. Он ни с кем не разговаривал и только сносился циркулярами со своими подданными. Никто не знал, что будет на другое утро. Так, выписанный нами из Богемии садовник был изгнан совершенно неожиданно, без всяких объяснений, одним росчерком пера такого циркуляра. Фучиковский уже переехал в поселок, остальные чехи убирали свой огород и тоже куда-то скрывались. Бледная, трепещущая Аделя искала поддержки и защиты у негодующей Ниобеи: она давно продала всю свою птицу! Теперь Антося, Соукуны, чехи и вся дворня составляли одно целое. Общее несчастье сплотило их против общего врага, этого беспощадного иезуита! Один Соукун, хотя Родзевич допекал его своими придирками, не унывал: получил блестящее предложение от генерала Манжелея заняться его имением в Лифляндии. Но особенно было жаль старых слуг, которые любили сарновскую экономию, как свою собственную. Мы обещали им отыскать имение в том же крае и всех перевезти к себе. С этой целью мы сперва навели справки о всех окрестных имениях, сначала близлежащих, потом и всего того края. Но подходящего ничего не попадалось.

Поманили нас Кураши, в двадцати верстах от Сарн, имение Котовского: четыре тысячи десятин продавались за четыреста тысяч. Мы поехали смотреть имение. В последний раз ехали мы тогда с Аверко в нашем красивом фаэтоне на наших щавровских вороных конях! Имение нас сперва поразило. Такого въезда, такой царской усадьбы мы и не встречали, а сад над Горынью! Но далее оказалось мертвое царство, вырубленный лес, никакого хозяйства, а двадцать верст от железной дороги очень осложняло вопрос жизни в таком разоренном, мертвом имении.

Но так как наступило уже время нам ехать за границу, ибо дольше в Сарнах проживаться совсем не годилось, мы решили съездить в Киев, чтобы определеннее переговорить с Ситкевичем, Ворониным и другими о том, что мы решительно хотим купить имение только в том же крае. Воронина не было в Киеве. Нашлись другие комиссионеры, которые немедленно принялись за дело. Но когда Ситкевич показал нам дом на Театральной площади, который он предложил нам в обмен Сарн с доплатой в двести тысяч, я горько пожалела, что мы поторопились покончить с Голицыными. Владелец этого дома был простой русский купец, не чета нашему князю, но ведь не князь теперь хозяин в Сарнах! Он живет в Наугейме, в Гатчине, в Вязёмах, а в Сарнах полновластный хозяин, распорядитель судеб всех этих безропотных, покорных и непритязательных людей Родзевич! Купец с русской душой, он не обращался бы с ними так сухо, так жестко, как Родзевич!

В тот вечер в Киеве мы долго сидели с Витей у Аскольдовой могилы. С высоты горы вид на Заднепровье был дивный. Вот этими степями Заднепровья подходили кочевники грабить и разорять мать городов русских! Хотелось отвлечься, уходя мыслями в глубь веков! Но на сердце скребло все одно: зачем мы поторопились? Зачем мы не сговорились с Демидовым или с купцом с русской душой, если надо было продать! О, если бы мы знали, что не Голицын будет в Сарнах вместо нас, а этот жуткий, страшный, молчаливый Родзевич, смотревший исподлобья, мы бы, вероятно, очень подумали тогда! Теперь же раздумывать было поздно: и мы поторопились уехать по обету в Бари. Потом в Неаполь с наездами в Помпею, особенно поразившую Витю, в Рим, потом в Швейцарию и Париж.

Париж всегда являлся для Вити предметом страстного желания. Видеть Версаль, комнаты Марии Антуанет казалось невероятным счастьем! Он так много ожидал, что в конце концов почувствовал легкое разочарование. Мы десять дней знакомились с Парижем самым тщательным образом, и вообще вся наша поездка была полна такого напряжения, что менее всего возможно было ее считать за отдых. Из друзей мы виделись только с Кропотовым и Савич.

Мы бы пробыли в Париже еще, вероятно, с неделю, но телеграмма Дубрава нас вызвала в Лондон. Это был приятель Соукуна, на которого он надеялся, как на каменную гору. Провожая нас в Сарнах, Соукун уверял нас, что Дубрава даже сможет вырвать Сарны из когтей Родзевича. Поэтому, каюсь, более Тауэра или Хайд-парка я ждала этого свидания с ним в чудном отеле «Cherring Cross», где мы остановились. Здесь могла решиться судьба Сарн: мы с Соукуном все еще не мирились с этой продажей.

Но увы! Дубрава прежде всего оказался не секретарем Ротшильда, а голодным комиссионером, искавшим дела. О возврате Сарн нечего было и думать!

В невероятную бурю и качку мы переехали обратно Ламанш и вернулись на сушу. В Берлине получили ряд телеграмм, зовущих нас скорее в Петербург, где нас ожидала уже Тетя с Оленькой. В Петербурге мы решили подыскать себе общую с ними квартиру. Таковая нашлась на Васильевском острове, на Первой линии, дом 6. И квартира хорошая, бывшая Костомарова, и от Академии недалеко!