История села Мотовилово. Тетрадь 12

— Полкорзинки принёс, целую-то набрать, комары не дали. — оправдался Санька, — а еще, по правде сказать, мои ранее запримеченные мной грибы, кто-то пособрал. Восейка я их заприметил, они еще были маленькими, чуть из земли показались, я их и оставил доращиваться, прикрыв хворостом. А ныне хватился, а их уже нету. Какой-то умник позабрал все мои грибы. Случайно, Ваньк, не ты? — обратился Санька к братишке.

— Что ты на меня припираешь! Я вовсе и в лесу-то не был. Мы с папой в поле рожь сеяли, а не в лесу грибы собирали! — обидчиво проговорил оправдываясь Ванька.

— Нет Саньк, ты не напирай на Ваньку, что он твои грибы порвал. Ты сам сказал, что их ты заприметил восейка, а за это время твои грибы в труху превратились, а ты Ваньку обвинил, — вступила в разговор бабушка Евлинья, — да и вообще грибы-то растут только одни сутки то только ночами, в темное время.

— Эх, как-нибудь соберусь и на ночь пойду в лес, наблюдать, как грибы растут! — провозгласил Санька, предвкушая удовольствие от наблюдения за ростом грибов.

— Ты бы лучше сходил на ночь в канун Ивана-Купалы, да поглядел, как папоротник цветёт. Да для своего счастья цветок сорвал бы!

— А зачем он цветок-то нужен бабк? — восторженно спросил Санька.

— Как зачем! С этим волшебным цветком счастливым волшебником станешь, — с таинственностью проговорила бабушка Евлинья.

— Ведь волшебников-то, за колдовство-то, бают, бьют! Семиона-то, не раз при народе бивали! — допытывался у бабушки Санька.

— А ты, с этим цветком-то не колдуном, а счастливым человеком стал бы. Чего в жизни ни задумаешь — всё для тебя исполнится. Вот он, этот цветок, какой волшебной силой обладает! — заворожнически добавила бабушка Евлинья.

— Эх, вот бы! Ваньк, пойдём вместе в лес-то, а то я один-то боюсь!

— А не проспим мы с тобой? Он, бают, в двенадцать часов ночи зацветает, а мы с тобой в это время храпака задавать будем! — как большой выразил сомнение Ванька.

— Там увидим, — неопределённо сказал Санька.

В грибную-то пору, неусидчиво ходит в лес, сельская любительница грибного царства Анна Гуляева. Она почти каждый день, в это время, пропадает в лесу и зная грибные места, каждый раз приволакивает оттуда по целому лукошку разных грибов: и сушки, и солянины. Она любит словесно поделится с людьми, особенно с бабами, о её грибных походах в лес. Так и в этот раз, идя по улице, она не стерпела чтоб не поделиться разговором с Дарьей Федотовой. Анна с ходу начала свой, нетерпящий вклинивания со стороны разговор:

— Вчерась, я в лес за грибами ходила, да и не хотела было и ходить-то, хоть и дожжик вроде грибной выпал, а в лесу большого гриба нету Да эта сама Устинья Демьянова, вчера меня прямо-таки с понталыки свела.

— Чем это она тебе досадила? — спросила Дарья.

— И не почаешь чем ей досадишь! — отозвалась Анна. — А вот чем: вчера спозаранку, я затопила печь, захотелось мне каких-нибудь лепёшек сваландать. Вышла на улицу петухов, хвать, слышу послышу Устинья костерит кого-то так громко и оскорбительно обзывая в чем псы не лакают! Мне подумалось, уж не меня ли она так ругает? Хвать! Так и есть меня. Она во всю улицу кричит на меня: «Ну пускай, грит, дым из свой трубы, а то, грит, он весь на мою избу дуром валит, всю, грит, избёнку мою закоптил. А я, рай, виновата, что ветер с запада дует и дым в сторону её избушки тянет! И дым-то, как на зло, чтоб ему, от греха дальше, мимо её избы проноситься, а то где греху-то быть её хату так и окуривает, так и окуривает. А она, белены объевшись, на меня оскалилась. Я уж, с горя-то, затушила огонь в печке, тут уж не до лепёшек, схватила лукошко и ускакала в лес! И в лесу-то со мной получилось не всё слава богу.

— А что? — полюбопытствовала Дарья

— Да что-о! Век в лесу одна никого не боялась, а эт испугалась. Я по лесу-то крытко хожу, и показалось мне, что кто-то за мной гонится. Оглянулась, а в дали человек, а издали-то не пойму, мужик, ай баба. Я, да бежку. Бегу и с перепугу-то боюсь даже оглянутся и знай нажимаю во весь опор. А мне всё кажется бегут за мной и свистят. Выбежала на полянку, остановилась для передышки, оглянулась, а сзади никого нет. И тут только я поняла, что это у меня от испуга и пыла в носу свистит. Я да на то место где человека увидела, а он как стоял, так и стоит на прежнем месте. Я из-за антиресу и любопытства, подошла к нему, а эт пенёк. Я с досады пинула в него, а он и развалился. Я давай его ругать: «Ах ты трухлявый чёрт! Из-за тебя, я чуть было языка не лишилась!» — со смехом закончила свой рассказ Анна, придерживая что-то шевелящееся у себя под запоном. — А сичас, я иду вон Семиону по важному делу

— По какому? — спросила Дарья.

— Это секрет! — обернувшись через плечо, жеманно улыбаясь, ответила отходящая Анна.

Семион, под окном своей избы, хлопотал около своей кобылы. Он вывел её со двора, и запрягая в телегу расправлял у кобылы гриву, которую изрядно попутала ласка.

— Семион! — обратилась Анна к нему, — Ты в котятах понимаешь чего-нибудь, ай нет?

— А что? — добродушно ответил он ей.