История села Мотовилово. Тетрадь 12

От этих Федькиных слов ей стало неизречённо весело; её телом овладела какая-то приятная истома, она всем телом блаженно потянулась и хотя и крадучись, но засеменила ногами. Послушно побрела за ним. Сгущающиеся вечерние сумерки скрыли их от посторонних глаз. А там, в саду, сидя на заветной скамейке, Федька отложив на лужок гармонь, плотно прижимаясь к женскому телу Наташки, льстиво шептал ей на ухо любезные слова с обещанием взять её замуж. И для пущей важности, он даже предложил ей условиться и взаимно поклясться в верности любви, установив срок для этого в три дня. Она согласилась, веря и не веря Федькиной клятве, и припав к его щеке, поцеловав сквозь зубы процедила:

— Ах ты демон-искуситель: терзаешь мою душеньку и конца краю нет.

После таких слов Федька стал действовать, требуя своё. Но ей страстно хотелось услышать от него конкретное слово о их взаимной женитьбе. И она упорно стала сопротивляться его безудержному намерению.

— А ты не куражься, не кобенься, и не брыкайся, как девка… Ведь не впервой. Что, я понапрасну сюда пришёл, что ли?! — напористо нажимал он на Наташку.

— Ты вон какой коновал, жеребец, от тебя разве отобьёшься! Всю изнахрачишь! — робко отговаривалась Наташка.

И Федька азартно разгорячённый, дрожа всем телом, вероломно увлёк её в сторонку, повалив на влажную траву.

— Отряхнулась бы, а то вон у тебя на спине-то солома прилипла, и зад вызеленился! — гремя ремнём, проговорил Федька.

— Загубил ты мою молодость, сделал из меня ни девку, ни бабу! — от нечего говорить, боясь обидеть Федьку, робко отозвалась она.

— Не я, так кто-то другой это бы сделал! — слащаво улыбаясь, отговорился Федька.

— Только оба извозились, испачкались! — упрекнула она его. — Иззеленил ты мне всю юбку, как я теперь на людях-то покажусь, а? Тебе-то что, ты встал и пошёл, а мне каково?!

— Ну, ну не печалься! — снова прижимаясь к Наташке, уговаривал её Федька.

— Погоди, я на озеро схожу, замоюсь.

— Так пойдём вместе, я тоже с тобой тут изваландался! — весело улыбаясь, пролепетал Федька.

Он пошёл наперёд, она, любезно долбанув рукой ему в загорбок, и любовно проговорив:

— У, демон! — пошла за ним следом.

С озера они возвращались уже врозь: она завернула в калитку своего огорода певуче скрипнув, закрывая за собой дверкой, а он, тайно пробравшись задами выбрался на улицу. От удовольствия, и нахлынувшего блаженства, отошедши от Наташкиного дома на значительное расстояние, Федька самодовольно засвистал. Усталый, млея от блаженного удовлетворения придя домой, он стал раздеваться перед сном и только сейчас вспомнил об гармони, которую он оставил в огороде у Наташки.

Во второй праздничный вечер они встретились там же. Как блудного кота, воровски испробовавшего чужого мяса, тянет туда же, где он тайно дорвался до этого, зрей оставленного хозяевами мяса. К тому же Федька поспешил узнать о местонахождении своей гармони: «Прибрала ли её вчера Наташка?» Гармонь оказалась заботливой рукой Наташки, прибранной. И у них, как и вчера открылись любовные разговоры. Разговор начала Наташка, заметив на руке у Федьки блестевшее кольцо, она спросила:

— Это у тебя, какое кольцо? Взаправдашнее — золотое, или медное так светло начищено?

— Такой дорогой рубиновый глазок к медному кольцу не приделывают! — горделиво произнёс, улыбаясь, Федька. — Да это и вовсе не кольцо, а перстень! — с чувством знатока добавил он.

— Эх, Федь, подари мне его в честь нашей дружбы.

Федька от неожиданности такой просьбы как-то по-артистически запрокинувшись головой назад, самодовольно, с каким-то наслаждением весело расхохотался.

— Мы же с тобой условились, и дали себе обещание выждать трёхдневный срок на размышление. — Вот доживём до завтрашнего вечера, тогда я погляжу: подарить тебе этот перстень, или нет, — неутешительно для Наташки высказался он.

— Вечно у тебя какие-то загадки и заворожки! — наивно заметила ему Наташка. — Ну-ка, дружок, пересядь на другое место, а то у меня нога занемела! Одрябла, ничего не чует! — проговорила она ему, властно рассевшемуся на её коленях.

— Пойдём лучше вон туда, в закоулок; чем тут на видном-то месте отсиживаться; а то ещё кто увидит! — притворно улыбаясь, предложил он ей.

— А ты нахлобучь кепку-то на глаза; тебя и не узнают! — отшутилась она.

— Хлобучь, не хлобучь, застать, застигнуть врасплох могут! — с опасением отозвался он. — Пойдём что ли! — настоятельно требовал он.

— Да я боюсь!

— А чего бояться-то?! Чего кочевряжиться, чай не впервой. Шагай за мной и баста!

Повинуясь его приказу, она робко, но послушно побрела за ним… Он даже не счёл нужным обнять её и словами-то не потешил… С безнадёжностью Наташка шла на свидание с Федькой в третий роковой вечер. Видя, что Федька встречается с ней только для своей потехи, и обещание, которое он дал ей, что возьмёт замуж — пустая его клятва. Хоть и видит она, и всем сердцем чувствует, что со стороны Федьки чистый обман и никакой надежды на её успех нет, она всё же на свидания шла. Так и на этот раз шла она не совсем в весёлом настроении, режущими сердце сомнениями.