История села Мотовилово. Тетрадь 12

Федьке такое её высказывание не понравилось, он, уничтожающе взглянув в её сторону, презрительно пробормотал:

— Ну, ты эти свои капризы брось, и не вычупендривай из себя какую-то кралю — фу-фу! А то я от тебя быстро оглобли поверну! И не охну!

Крупный разговор на этот раз произошёл между ними, перешедший на совсем разладную ноту и кончился полным непримиримым разрывом. Униженно пришибленная, возвращалась Наташка, с последнего свидания с Федькой, оконфуженная коварством Федьки, она стала сама не своя. О возобновлении в дальнейшем любовных отношениях с Федькой, она больше уже не мечтала; так как она заметила, он при встрече на улице, на неё и косым не глядит. Наверное, уже другую подыскал. О скором возвращении из Нижнего Саньки тоже не думалось, так что ей помыслилось неминуемо выходить за кого-нибудь замуж, причём как можно скорее, не взирая на будущего жениха; не входя в разбор его качества. Однако она и дальше высказывала свой вкус перед матерью: «Только за карлика замуж в жизнь не пойду». Тяжёлым гнётом раздумья давили Наташку: «А вдруг да я от Федьки-то окажусь не пустой; вдруг да он меня потомством наградил? Тогда что? Тогда завязывай глаза, да и в омут! Тогда, прощай моя молодость, тогда кончилась моя молодая вольная жизнь. И замуж, тогда меня вряд ли кто возьмёт», — отяготевшая раздумьем, втайне от всех размышляла присмиревшая Наташка. Но вскорости жених для Наташки нашёлся. Яшка Дураков зачастил посещать улицу, где проживает Наташка. Вырядившись в нарядную рубаху, брюки навыпуск, в хромовые щеблеты, в добротный костюм, на голове кепка набекрень. Яшка, проходя улицей, на своей звонкой тальянке с колокольчиками наигрывал песенки. Стараясь привлечь к себе внимание Наташки, Яшка с особенным ухарством лихо наигрывал на тальянке, и получалась у него игра с каким-то виртуозным кандибобером. Яшка со своей тальянкой всё же добился своего: вызвал Наташку на откровенный разговор и прилип к ней не на шутку, а всерьёз, и втюрился в неё по самые пятки. Да и сельские бабы стали замечать, что Яшка заигрывает с Наташкой.

— А Федька-то?! — недоумённо дивились бабы. — Что Федька, поиграл, поматросил, а теперь забросил! — шутили меж собой дотошные в новостях бабы — молодухи.

В интимном разговоре при встрече Яшка долго не размышлял, сразу же признался Наташке:

— Я тебя давненько заприметил, и полюбил тебя, и хочу на тебе жениться.

— А не обманешь? — некстати вырвалось у неё.

— Что ты! Хоть сегодня же к вам сватов зашлю.

Наташке эти слова оказались на руку.

— Ты погоди меня тут, я скоро вернусь, только маме пойду скажу.

Получив согласие матери, она вскоре вернулась и сообщила ему решение в его пользу. И вышло между Яшкой и Наташкой так: познакомились невзначай, а вышло как раз в дело. Они взаимно врезались друг в дружку, как говорится, как врезается порточный рубец в ж….

Прибежав домой, Яшка прямо с порога заявил своим: «Хочу жениться! Посылайте сватов!»

Для важности дела, на предварительную договорённость о сватовстве Дураковы к Статниковым заслали спеца по этим делам Анну Гуляеву.

— Дойду, дойду, закину словечко, — согласилась на просьбу Яшкиной матери. — Я сама замечала, что он с ней заигрывает.

Под вечер, когда сгустились сумерки, в окно Статниковых постучала Анна. На требовательный стук в окно выглянула Авдотья, Наташкина мать.

— Авдотья, выглянь-ка в окошко-то!

— Да мы уже было спать легли!

— Всё равно выдь на минутку, дело есть! — улыбаясь сквозь стёкла окна, вызывала Анна Авдотью, для секретного разговора на улицу.

Предварительная, разведывательная встреча состоялась положительно, на ней было согласовано: с одной стороны заслать, а с другой принять официальных сватов. Маскируясь ночной, осенней темнотой в дом Статниковых, гуськом прошла артелька сватов:

— Она у нас смиренница, вздорного слова не скажет, и красавица, и телом постатнее, какой во всём селе не сыщешь! — жеманно прищуривая глаза, слащаво-приторно нахваливала Авдотья свою доченьку.

— Так-то так, да только бы любовно и дружно потом с мужем жили! — высказал пожелание один из сватов с жениховой стороны.

— Да уж, Наташенька, я ручаюсь, за мужем будет ухаживать так, что можно будет позавидовать! — блаженно улыбаясь, на радостях льстила словами Авдотья. — Я её, лебёдушку растила, лелеяла: только и наказывала: «Наташенька, блюди красоту свою для будущего жениха», вот она у меня и выгулялась кровь с молоком, всем на зависть! — лестно отзываясь о своей дочке, умышленно, приторными словами восхваляя Наташку, прикрытно умалчивая о интимных связях её с Федькой и боясь, как бы этот вопрос не выплыл на сватне и не омрачил общего хорошего настроя.

— Дайте нам срок, хотя бы денёк, на размышление: мы вон с матерью покумекаем и вам скажем, — для виду и степенства с такой речью обратился к нагрявшим сватам отец Наташки Емельян.

— До чего отец, кумекать-то. Я и без совету согласна. Если Наташеньке жених понравился, то чего ещё тут рассусоливать-то! — оборвала Емельяна Авдотья.

— А интересно было бы узнать невесте-то сколь годков-то? — полюбопытствовал один из сватов.