История села Мотовилово. Тетрадь 16. 1930-1932

— Да я не в первый раз на тебя гляжу, и не впервой тобой любуюсь. Восейка, шёл я по берегу озера, ты на мостиках бельё полоскала и увлёкшись работой меня не замечала. Я, наблюдая за тобой, так очаровался и так сладостно заиграла во мне кровь, что подумал про себя: «Вот если бы с этой женщиной заиметь тесную дружбу, то ничего на свете не пожалел бы. Так что не проявляй своё коварство!

Николаю и сейчас припомнилось, как он залюбовался ей, когда она полоская бельё на озере, зажав подол между колен, с мостиков, полусвесившись над водой, буйно работав руками в воде, полоскала бельё. Она его не видела, была обращена к нему задом. Сзади у неё вздёрнулось платье, обнажив розовые упругие ляжки, приведшие его к искушению вожделения.

— Неужели я такая соблазнительная?!

— А кабы не так, я бы не стал тебя донимать!

— Да ты, Анисьюшк и то подумай, ведь я ни только о себе думаю, а о тебе больше беспокоюсь, как бы тебе в хозяйстве помочь и лично тебе, как молодой вдове угодить, ведь ты ещё так молода, и сама собой так красива!

— Вот ты какой навязчивый! Искуситель и соблазнитель мой! Я гляжу на тебя и вижу, что и ты не плох собой, и какой-то вроде завлекательный! — не зная о чём говорить, в смятении души вырвались роковые слова у Анисьи.

— А хошь, я тебя совсем завлеку! — дрожа всем телом и давясь сухой спазмой проговорил Николай.

— Да ты меня и так завлёк, я уж и не радёхонька! — сладостно потягиваясь и в знак согласия елейно прищуренными глазами посмотрела на постель.

— Ведь знаешь, любовь не шутка, милая Анисьюшка! — горячо дыша ей в ухо, прошептал он в порыве подойдя к ней вплотную, не обману, сама не согласишься, насильничать не стану! — затаив дыхание она прильнула к нему. — Уж если влюбляться, то до всего надо добираться! — в ярости схватив её за груди и норовя поцеловать её.

— Постой, я постель разберу. А вдруг я забрюхачу! — вырвалось у Анисьи слова сомненья и тревоги, хотя уже вдовье молодое сердце не устояло перед соблазном, она, раздевшись быстро юркнула на постель, укрылась одеялом.

— Огонь-то загасить, что ли? — задыхаясь сказал он.

— Задувай, я легла! — взволнованно сказала она.

Фыкнув на лампу, он стал разуваться, раздевшись он направился к кровати, шлёпая голыми ногами по голому полу.

— А мне с тобой ложиться что ли? — скромничая спросил он.

— Ложись, только не щекоти меня!

Он, впрыгнув на кровать, мигом очутился под одеялом, впился губами ей в пахнувшими женственностью нежные губы, и всем телом своим ощутил её трепещущие в возбуждении мягкое пышущее женским теплом тело.

— Вот это не дело! — досадливо проговорил он. — Легла в постель, а амуницию с себя не сняла, — упрекнул он её.

— Надо, так сам снимешь! — выдохнула она.

Он резким рывком рванул за резинку, сдёрнув с её ног располосованный надвое панталоны. Под одеялом, их ноги сплелись воедино, тела свились клубком…

— Ну и зачем я с тобой испоганилась? И все трусы на мне изорвал! — упрекнула она его. — Купи мне новые трусы и резинки на ноги, о то чулки съезжают.

— Буду в городе, непременно куплю!

— Ну, ступай скорее, пока за́темно, а то люди увидют, тогда мне хоть не выходи на улицу!

Пятилетка. Индустриализация. Автозавод. Торгсин