История села Мотовилово. Тетрадь 17 (1932-1934 гг.)

В селе противопожарное дело возглавляли два брата — Мишка и Ванька Лиходейкины. Они от общества арендовали пожарный сарай с двумя насосами, на своих лошадях должны быстро выезжать с насосами на пожары и тушить их. Была же в селе довольно забавная установка от общества: кто первым примчится на пожар, с насосом или там с бочкой воды, тому должно быть выдано вознаграждение в сумме 5 рублей. Втемяшилась же в буйные головы братьев-противопожарных дружинников такая дурь: за счёт глупой установки попьянствовать, и они частенько сами искусственно создавали пожары. Один потайно поджигал, другой, заранее запрягши лошадь, как только тревожно загремит набат, первым примчится на пожар, получает премию и вместе с братом-поджигателем у них опять выпивка, а понапившись, с весельем на душе переговаривались между собой и с довольством хохотали. Эти два брата пожарников как бы соревновались с Яшкой в деле поджога, но они физически не стерпливали само существование Яшки и обещались, при захвате на пожаре они Яшку обреклись бросить в огонь. А «красный петух» безудержно властно разгуливался над селом, то сарай или овин вспыхнет, а то и несколько домов с надворными постройками огнём объяст. Обычно пожары первыми замечают долго загулявшиеся ночью влюблённые парочки. Так и на этот раз, Ванька с Наташкой, любовно обнявшись, сидели на бревне и наблюдали осенний звездопад. Вдруг из-за чьего-то двора вымахнул целый сноп искр, солома быстро принялась и тут же весь двор объяло пламенем.

— Пожар! — в один голос закричали Ванька с Наташкой.

— Горит! — визгливо заверещали невдалеке от пожара всполошённые бедой чьи-то девичьи голоса.

С колокольни судорожно и часто забили в набат. Тревожный перезвон маленьких колоколов и басовитый язык большого, извещающий о горести, нависшей над селом, взбудоражил ночную тишину спящего села. По улицам очумело и встревоженно, словно муравьи в кочке, тупотно забегали молчаливые спросонья люди. Около пожарища стон, визг, плач с причетами, тревожное лошадиное ржание. Кто-то спешно, гремя ведром, наполнял водой бочку, заехав в озеро по самое лошадиное брюхо. Телегу с бочкой, наполненной водой, лошадь вывезла с резвой скоростью и с места взяла вскачь, а когда хозяин с яростью её ударил вожжой, она взбешённо бросилась в галоп, высоко вскидывая задними ногами, грязью обляпала стоявших овечьим гуртом около пожарища. На пожарном насосе дюжина кряжистых мужиков мерно, с мускулистым нажимом, усиленно качают насос, Санька Лунькин, обливаясь потом, бесстрашно прётся к огню, направляя водную струю из медного ствола туго напружинистой кишки, змеёй тянувшейся от насоса. И как обычно на пожарах, немного поодаль от него идут россказни о том, кого в каком положении застал пожар. Один парень, видимо, загулявшийся допоздна, ведёт свой непринуждённый разговор перед собравшимися тут мужиками и бабами:

— По крыше огонь пышет, вся обрешётка пламенем занялась, а мы с Гришкой никак в избу не ворвёмся, хозяев-то еле дотыркались, спали как убитые. Я вцепился за наличник, вскарабкался по стене и давай сапогом окошки бить. Повыбухал два окошка, гляжу, в них появились хозяева с перекошенными лицами от страха и ужаса. Я им помог из горящего дома повыбираться-то, ребёнка из чьих-то бабьих рук из окошка-то принял! Эх, мать честная, признаться, и я с испугу-то перепугался, понамаялся, вот теперь малость отдышался, покуриваю!

А в другой от пожара стороне иной разговор. Мужичок, прибежавший на пожар в одних подштанниках, докладывал разнородной толпе:

— Я только было заснул, как вдруг слышу, на улице кто-то болезненно вскрикнул. Этот тревожный вскрик подбросил меня в постели, как пружиной. Я ка-ак вскочу с кровати-то, в растерянности не пойму, в чём дело-то. Впотьмах да второпях ищу, ищу штаны, а их как киска съела, никак не найду. А как ударили в набат, я и вымахнул на улицу, вот и пришлось бежать в одних подштанниках, вы уж, бабы, извините меня, я ведь не с умыслу — на пожар-то бежать, в одежде форс не держать! — с ухмылочкой на лице глаголил мужичок, сдержанно улыбались и мужики с бабами.

— Нам-то вот до смеху, а вон погорельцам-то каково!

Ванька с Панькой на курсах трактористов. «Субботник»

В декабре того же 1933 года Ванька Савельев с Панькой Крестьяниновым поступили на курсы трактористов при совхозе им. Калинина. Сначала преподавали общеобразовательные предметы, а потом и теорию по устройству тракторов и сельхозмашин. Ванька с Панькой подружились с молодыми преподавателями: Сергеем Хробастовым, Иваном Максимовым и Костей Пивоваровым, которых они пригласили на святки в своё село.