История семи земель

Поднявшись на третий этаж, троя витязей, оказались в большом зале, от которого опять вели наверх сразу две лестницы. Огибая стену с обеих сторон, они скрывались в темноте четвёртого этажа высокого замка. Зал же был освещён довольно неплохо. Однако только на уровне человеческого роста. Высокий потолок скрывала пелена ночи и отсутствие хоть каких-нибудь окон. Ни доспехов, ни развешанного оружия, ни украшений не было. Посреди стены находилась коричневая деревянная дверь, обшитая железными укреплениями. На ней металлом вырисовывался череп лошади, там и ожидал своих гостей таинственный Мастер.

– Мы пришли, – открыл дверь Гинвил.

Комната оказалась так же большой. Наверно небольших комнат и с низким потолком в замке совсем не было ни одной. Посередине стоял красивый гладкий резной стол, накрытый к приходу гостей. Стульев стояло четыре, для каждого, кто находился в этих стенах. На полу лежал широченный ковёр, сшитый из волчьих шкур, покрывавший всё до самых углов. Повсюду стояли книжные полки с тяжёлыми старыми книгами. Место было очень светлое и тёплое, нагретое камином в дальней стене комнаты. Сверху стоял железный сундук с висячим замком. Около огня и ждал странников Мастер.

– Добро пожаловать, – не поворачиваясь, поприветствовал он приятным мужским не очень низким голосом.

Хозяин замка был высокого роста, крепок, но не широк. Блестящие лёгкие серебристые доспехи красовались на нём как на настоящем царевиче. Густые светлые волосы, цвета свежей жёлтой соломы, спадали до самых плеч.

– Доброй ночи.

– Привет, искусник!

– Присаживайтесь, отужинайте со мною, дорога со Следицы ко мне не близкая, – с этими словами он повернулся и убрал руку с камина, на которую опирал голову, смотря в огонь. Лицо молодого мужчины, слегка вытянутое, красивое, смотрело уставшими большими зелёными глазами. Густые светлые брови придавали суровости правильным чертам носа и подбородка.

– Меня зовут мастер Данан Кохак. Народ же зовёт обычно Мастер, – представился он, медленно подходя к столу.

– Я Кий, сын великого князя Ория.

– Я Горшок, но простые люди зовут меня…

Не дав договорить пришедшую не вовремя в голову хохму, Кий обнял друга за плечо и дёрнул с собой к столу.

Переведя холодный взгляд с Кия на Горшка, а с Горшка на стол, Мастер слегка нахмурил брови и открытыми ладонями пригласил за стол. Вид у него был такой, что, казалось, у него сильно болит голова, либо он чем-то опечален.

Угощений разнообразных на столе не лежало, но хлеба и соуса, в большом глиняном чане, хватало всем. Сколько душе угодно. Запивать хозяин поставил высокий стеклянный кувшин в серебряной оправе, где в воде на дне плавала плоская рыбка из серебра. Первым заговорил Кий:

– Позволь спросить, Данан. Чтобы отыскать к тебе путь, нам пришлось разгадывать загадки, рисковать и даже доставать мечи. Ты скрываешь свой замок от людских глаз?

– Вовсе нет. Такого моё искусство, и я сам, – медленно проговорил и отпил воды из железного кубка хмурый хозяин. – А вы, я слыхал, остановили Преисподнюю.

– Мы спасали жизнь.

– Это творение само по себе жизнь. Служит ли оно теперь как прежде? – по вопросу стало сразу понятно, что в ответе он не нуждается. Видимо создателя Преисподние больше волновало то, что кто-то влез в его работу.

– Отчего же все творения твои такие кровожадные, Мастер?

Данан Кохак прервался с трапезой, положил руки по бокам от своей тарелки, посмотрел на стол и, несколько секунд помолчав, ответил:

– А разве никому из людей не приходят в голову плохие мысли? Неужто нам не хочется гневаться, драться, или мстить? – поднял он на князя свои глаза, цвета весенних листьев.

Кий ничего не ответил на эти вопросы и, не уводя взгляда, ждал что скажет Кохак дальше. Мастер поднялся из-за стола, и медленно зашёл за спинку своего стула.

– За всю жизнь я не причинил зла ни одному живому существу. Все мои работы – это лишь отражение моих мыслей и чувств. Люди сами тянутся к моему искусству. Подобно рыбе на гребне волны, они хотят так же оказаться в мире, в котором никогда не бывали.

– Староста в Следице говорил, что к тебе приходят ученики, – решил сказать всё прямо Кий, – что нынче с ними?

– Для меня все люди это те, кто идёт ко мне, или те, кто обо мне не знает. Что было и будет со всеми, кто захочет быть мной, вы сможете увидеть сами.

– И как? – не выдержал долгого молчания Горшок. – Скажу сразу, я сегодня больше никуда не пойду! Всё, находился за весь день. Ну а если кто, из твоих железных истуканов, без сказки, или без колыбельной спать не ложится, то это пожалуйста! Я готов.

Повисла неловкая пауза. Кий еле сдерживал губы от улыбки. Гинвил перестал жевать и смотрел на хозяина. Мастер стоял в пол оборота и смотрел в пустоту, думая над словами Горшка. Постепенно он опять нахмурился и повернулся к хохмачу:

– Стало быть, ты хочешь сказать: чтобы мною стать, надобно статуи мои спать укладывать по ночам? Сейчас отужинаю и пойду всем спокойной ночи желать?

– Златоручник, не серчай, я ж…