История Северной Африки (Тунис, Алжир, Марокко). Том 1. С древнейших времен до арабского завоевания (647 год)

Отношения с эгейцами, финикийцами и греками. У нас мало сведений о сношениях ливийцев с Эгейским миром. А. Эванс считает такие связи вполне возможными. В одной легенде повествуется о том, как критянин Коробиос, выброшенный бурей на ливийское побережье, впоследствии сам привел туда корабль. В Ливии, безусловно в Киренаике, флот Миноса запасался сильфионом, который ценился за его ароматические и целебные свойства.

Возможно даже, что, используя свое владычество на море, Крит основал на африканском побережье фактории, служившие центрами распространения минойской цивилизации. Доказательством этого может служить изображение, украшающее одну из стен высеченного в скале склепа (ханут, множественное число хаванет) в районе Мекны (между Беджей и Табаркой в северном Тунисе). По мнению М. Солиньяка, сидящее глубоко в воде судно с центральной мачтой и парусом в форме трапеции, составляющее основной сюжет изображенной морской сцены, и вооружение людей доказывают, что еще до прихода финикийцев существовала связь между северо-восточной частью Берберии и Эгейским миром. Может быть, благодаря этим связям возник город Месшела, заложенный, по словам Диодора Сицилийского, греками после их возвращения из Трои, и появились хаванет. Э. Потье, однако, относится к этому предположению весьма сдержанно; Г. Глоц ограничивается констатацией, что стенная живопись хаванет напоминает другие рисунки, найденные в Дельфах, а Ст. Гзелль со своей обычной осторожностью довольствуется утверждением, что эта живопись не принадлежит ни финикийцам, ни римлянам.

Что касается проявления эгейских влияний в современной берберской керамике, то состояние научных знаний в настоящее время не позволяет нам идти дальше предположений.

Влияние финикийцев начало ощущаться с конца XII века до н. э. Особенной силы оно достигло после возвышения Карфагена. На протяжении тысячелетия он играл главенствующую роль в истории Магриба, которая и начинается с истории пунической столицы.

Некоторые письменные источники, впрочем малодостоверные, повествуют о прибытии в Ливию греческих героев Троянской войны. Рассказы об их странствиях, несомненно, заслуживают не больше доверия, чем злоключения героев — Персея, Геракла и аргонавтов. Греческая колонизация никогда непосредственно не затрагивала Берберию. К 631 году до н. э. дорийцы обосновались только на плоскогорье Киренаики. Между ними и ливийцами нередко происходили жестокие столкновения, но все же дорийцы тесно сближались с ними, воспринимали их погребальные обычаи и культы, женились на красивых туземках. Если в конце VI века до н. э. они основали Барку, то все их поползновения к дальнейшему территориальному расширению наталкивались на сопротивление Карфагена. Точно так же пунийцы не пожелали примириться с захватом лакедемонянином Дорием области между двумя Сиртами в конце VI века до н. э. Впоследствии они заставили греков дать обязательство не переступать Филеновы жертвенники в направлении к низине Большого Сирта (Муктар). В IV до н. э. веке они, несомненно, запретили и грекам и римлянам — непосредственную торговлю с Берберией. Только через посредство финикийцев берберы могли познакомиться с греческой архитектурой, промыслами и религией. И лишь после падения Карфагена туземные царства получили возможность беспрепятственной торговли с греками; некоторые из них жили в столицах, распространяя греческую цивилизацию при дворах берберских князей.

III. Берберская цивилизация