История Северной Африки (Тунис, Алжир, Марокко). Том 2. От арабского завоевания до 1830 года

Придя к власти, Обейд-Аллах проявил себя энергичным и властным правителем, не склонным мириться с опекой своего проповедника Абу Абдаллаха. К тому же его неотступно преследовал злой гений — брат Абу-ль-Аббас, который толкал его на крамольные действия. «Ведь это ты основал государство», — твердил он ему. Абу Абдаллах тщетно пытался склонить махди разделить с ним власть; затем он начал критиковать деятельность правительства и даже выражать сомнение в том, что Обейд-Аллах действительно является махди. Обо всем этом было доложено государю, который для начала приказал убить одного из вождей котама; остальные испугались и организовали настоящий заговор; Обейд-Аллах воздержался от немедленных действий, сохраняя, очевидно, какой-то остаток уважения и признательности к тому, кто привел его к власти. Но наконец он решился Действовать и приказал казнить Абу Абдаллаха и его брата (31 июля 911 года).

Котама, связанные со своим проповедником больше, чем с махди, и, кроме того, недовольные запрещением грабить богатую Ифрикию, немедленно восстали. Быстро усмиренные энергичными действиями махди, они весной 912 года, объединившись вокруг лжемахди, снова взялись за оружие, и привлекли на свою сторону племена Заба (к югу от Константины). Обейд-Аллаху стоило большого труда справиться с восстанием; для этого ему пришлось доверить армию своему совсем еще юному сыну Абу-ль-Касиму, едва достигшему 20 лет, который при подавлении восстания проявил доблесть и мужество.

Мятеж котама был не единственным. Уже осенью 911 года жители Тахерта, опираясь на зенатское племя маграва, восстали против шиитской власти. В конце 912 года восстало население Триполи, возмущенное злоупотреблениями котама, державших там гарнизон. Наконец, часть Сицилии, сплотившись вокруг одного из Аглабидов, признала власть багдадского халифа и вплоть до 915 года причиняла много неприятностей шиитским войскам (по крайней мере так без большой погрешности можно датировать события на основании имеющейся путаной хронологии).

Египетские походы. Как только Обейд-Аллах покончил с этими восстаниями, он обратил свое оружие против Египта. Магриб для него был не самоцелью, а стартом, исходной позицией для дальнейшего наступления; он считал себя по восходящей линии родства законным наследником всей мусульманской империи. Поэтому, едва умиротворив Ифрикию, Обейд-Аллах попытался захватить Египет, что, по его мнению, должно было стать новым этапом на пути к завоеванию всего халифата.

Зимой 913–914 года он снарядил экспедицию под командованием одного шиитского вождя, которого затем сменил наследник престола Абу-ль-Касим. Без больших усилий они заняли Александрию и Файюм и создали угрозу Фостату. Однако багдадский халиф аль-Муктадир направил против вторгшегося неприятеля одного из своих лучших военачальников, евнуха Муниса Храброго; после нескольких кровопролитных стычек Абу-ль-Касим, слишком отдалившийся от своих баз, был вынужден бить отбой и вернулся в Раккаду 26 мая 915 года.

Вторая попытка была сделана четыре года спустя под командованием того же Абу-ль-Касима; Александрия была снова занята без боя и вновь была создана угроза Фостату; шиитские войска достигли Гизы. Мунис опять двинулся в поход; флот, посланный Обейд-Аллахом на помощь, был полностью уничтожен аббасидскими кораблями у Розетты (11 мая 920 года). Абу-ль-Касим продолжал безнадежное сопротивление, но в конце концов под ударами Муниса и под угрозой голода и чумы ему пришлось отступить; в ноябре 921 года он вернулся в Махдию.

Основание Махдии. За это время Обейд-Аллах сменил столицу. В те времена у мусульман существовала своего рода традиция, в силу которой новая династия не оставалась в том же городе, где осуществляли свою власть ее предшественники. С другой стороны, у Раккады, города Аглабидов, расположенного посреди обширной равнины, не было достаточной естественной защиты от возможных врагов, а события начала царствования показали, что в них не было недостатка. Наконец, как было сказано выше, Обейд-Аллах больше думал о Египте и восточном Средиземноморье, чем о Магрибе; поэтому он хотел обосноваться на побережье, где бы мог снаряжать морские экспедиции.

Не найдя удобного места для столицы в районе Карфагена — Туниса, он остановил свой выбор на небольшом полуострове между Сусом и Сфаксом, где когда-то находился римский или даже финикийский порт. Дата основания города опять-таки неясна: Ибн Изари называет 912 год, то есть время тотчас же после восстания, вспыхнувшего в начале царствования, Ибн аль-Асир указывает 915 год. Как бы то ни было, Обейд-Аллах обосновался в городе в 921 году и дал ему сохранившееся и доныне название аль-Махдия, то есть город махди.

Изученные Ж. Марсэ археологические данные позволяют утверждать, что Махдия была прежде всего хорошо защищенной крепостью и военным портом с арсеналом. Здесь находились также, само собой разумеется, мечеть и дворцы, но роскоши не было; новая столица Фатимидов была скорее городом воинов, чем резиденцией Царей.